После всех полученных разъяснений один вопрос сильнее всего волновал Айрин.

– Мам, а как люди получают эту благородную кровь?

– Что значит – как? – удивилась Линария – Они с ней рождаются.

– А если не родился, тогда как?

– Никак – пожала плечами Лин.

– Но вот в сказках – продолжила Аури – Принц женится на прачке, и она становится принцессой.

Линария вздохнула и притянула дочь к себе.

– Во-первых, сказки – это сказки. Пора тебе прекратить их слушать. Сказки выдумывают, чтобы развлечься, и в них может быть всё что угодно, а в жизни – нет. А потом, если принц женится на прачке – это была такая нелепица, что Линарии потребовалось перевести дух – То она станет принцессой, но не благородной.

Айрин подняла на мать круглые от удивления глаза.

– А так бывает?

– Ни разу не слышала – ответила мать – Но благородные не из королевской семьи иногда берут в жены простых девушек из богатых семей. Тогда такой девушке даётся первая ступень, неважно, на какой она была до этого, а её дети будут благородными шевалье.

– А может у короля, или принца родиться ребенок без магической крови?

– Да что у тебя все короли да принцы – в сердцах воскликнула Лин – Не знаю, о таком я тоже не слышала.

– А как определяют, у кого есть кровь?

– Обычно при рождении. Кровь поджигают, и если ничего не происходит, то значит, в тебе самая обыкновенная кровь.

– А что должно произойти, если ты – благородный?

– Не знаю. Разное говорят. Красный огонь. Синий огонь. Яркий огонь. Не знаю.

– Кровь горит черным пламенем – зловещим шепотом рассказывала Сильва, вплотную наклонившись к Айрин – И слышатся голоса тех, кто находится в Изнанке. И чем громче голоса, тем больше в тебе крови. И шепчут они – СВОЛОЧНАЯ КРОВЬ!

Иногда Айрин жалела, что ходит к старухе. Но как только появлялся новый вопрос, она снова шла в кабинку на входе. Постепенно она привыкла к выходкам Сильвы, как привыкла к еде и воздуху.

Воздух в городе оказался хуже, чем еда. Первые дни Айрин пробовала затыкать нос, меньше дышать, искать места почище – всё напрасно. Воздух был тяжёлым, едким и пах выгребной ямой. Почему-то другие этого не чувствовали, и даже мать не обращала внимания. Спустя время Айрин поймала себя на том, что не морщится от воздуха – и почувствовала себя ещё гаже.

– Это город. Здесь всё плохо пахнет. Много людей. Много животных. Много еды. Ну и наша фабрика, конечно – ответила Лин на вопрос дочери.

– А что вы делаете?

– Дрянь – вздохнула Линария – Вонь, смерть. Немного зрелищ.

Даже дождь здесь был мрачнее и тяжелее, чем в Лесу. В дни, когда над городом сгущались тучи, Айрин особенно сильно жалела о своих оставленных дома друзьях.

Зато Айрин быстро подружилась с соседками по комнате. Взрослые, побитые жизнью и городом женщины просто таяли, видя, с каким вниманием Аури слушает их рассказы. Лин тихо радовалась такому общению – рассказчицы хоть и привирали, но это было куда лучше, чем сказки.

Из шести соседок по комнате, трое были местными, а ещё трое съехались с разных концов страны. Одна приехала из Трастбура, небольшого городка на севере, куда её семья бежала из Итании, спасаясь от голода. Другая была уроженкой Лилля, города-крепости на границе с Антиохией. Третья всю жизнь провела в портах Визвотера, и приехала в Плесиль «за легкой жизнью». У неё были тысячи историй, услышанных от моряков, и она щедро делилась ими с Аури. Они не сильно отличались от сказок, услышанных в детстве, но не у всех из них был счастливый конец.

Айрин была бы рада познакомиться и с другими рабочими, но к ним Линария относилась настороженно. На фабрике работало двести человек, собранных со всего королевства. И у всех было разное прошлое. Впрочем, и с соседками скучать не приходилось.