– Конфликта с законом не видишь?

– Пока не вижу. Но еще раз спрашиваю: откуда у тебя эта информация?

– Я тебе уже сказала, у меня много тайных поклонников. В том числе работающих в департаменте ресурсов.

– То есть какой-то кто-то просто придержал реальные данные георазведки и решил не делиться хорошими новостями с короной?

– Допустим.

– И этот «допустим» продал информацию тому, кто заплатит больше, чем империя начисляет жалованья простым чиновникам?

– Именно так.

– С таким же успехом он может потом продать охранке информацию о том, кто купил у него эти данные. И за сколько.

– Мертвые не болтливы, сын.

– Что?!

– Я тут ни при чем! – подняла руки леди. – Достопочтенный был большим поклонником черного лотоса. А это удовольствие, знаешь ли, дороговато обходится. Ты правильно заметил, государственного жалования не хватит. Я же не виновата, что он умудрился скончаться в расцвете лет?

– Сколько еще трупов в этой истории? – осведомился Гаральд, мрачнея.

– Откуда ж мне знать? О трупах можешь спросить своего приятеля, он их каждый день считает. Мы с тобой считаем деньги.

– Мой, как ты говоришь, приятель сейчас в тюрьме. И возможно, скоро будет казнен.

– Это никак не отменяет того, что нам стоит позаботиться о своей дальнейшей жизни. Я хочу, чтобы ты обдумал наше участие в этом проекте.

– Наше? – Гаральд явно растерялся. – Ты всерьез думаешь, что я в это полезу? Я работаю на департамент. Одно слово – и мне грозит составить компанию лорду Коннору. Хорошо, если только за решеткой, а не на эшафоте. Мам, разведку проводил не умерший чиновник. Ее проводили люди на местах. Даже если у них нет копий отчетов, какие-то документы остались. Когда эта история всплывет, концы найдутся.

– Ну, найдутся, – флегматично пожала плечами леди. – Дальше что? Оспорить сделку корона не сможет при всем старании. Торги официальные. А этих бумаг у меня сегодня уже не будет.

– Не сходится, – помотал головой Гаральд. – Когда они поймут, то поднимут на уши всех. И в первую очередь разведчиков. А те скажут, что данные в департамент передавались. Только до императора не дошли.

– Императору глубоко плевать. Он не просто отошел от дел, он даже перестал принимать просителей. Говорят, серьезно болен.

– Это тебе еще один твой кавалер донес?

– Еще один, – кивнула леди Райвен. – Только не кавалер, а хороший друг. Который наблюдает за состоянием здоровья его величества. Он уверен, что Тагир не протянет больше полугода.

– И ты рассчитываешь, что Джеремиан впоследствии не заинтересуется?

– Джер – глупый мальчишка. После смерти императора до коронации пройдет как минимум три месяца. И ему точно будет не до выяснения, кто умудрился купить груду убыточного металлолома и бесполезный кусок земли. У него появится достаточно других забот. Через год все документы уйдут в архив, о них даже не вспомнят. А если и вспомнят, так в архиве у меня тоже есть друзья. Пойми, если мы не сделаем это сейчас, потом уже не сможем. Тагир подпишет продажу не глядя.

– Заманчиво. Но рискованно. Империя нам такого финта не простит. В частных руках подобных компаний еще не было.

– Тебе напомнить про инициативу друидов?

– Не надо. Сам понимаю, не мы первые. И закон не запрещает… пока не запрещает частным компаниям продавать ископаемые напрямую.

– И не запретит. У Кима слишком большое влияние, чтобы ему что-то запрещали.

– А мы с ним не конкурируем по видам добываемых ресурсов? Еще я с травоядными не вступал в противоречия.

– Я проверила, не конкурируем, – Корнелия улыбнулась. Гаральд уже говорил «мы» и о проекте размышлял вслух, как о свершившемся событии. Недолго ломался, авантюрист.