– Ин. Ты простудился что-ли?

– Не зна… чхииии!

– Дайте ему что-то а? Мы тут все сейчас заиками останемся.

– Пчхииии… У меня аллергия на пыльцу. Чхииии…

– Да где у нас в доме пыльца? – Ли Вон подошел к окну.

– Какая зараза поставила сюда этот цветок?

– Эта зараза – наш директор. Гы! Гы! Гы! – Джун покатился со смеху. Над его ухом раздалось громкое «пчхиии…». От неожиданности парень сел мимо кровати.

– Да тебе Ин, айдолство прямо противопоказанно – поддел друга стонущий от смеха Ли Вон.

– Почему?

– Представляете, вот он такой весь звезда и поклонники вокруг. Он на сцене. Ему преподносят букет и он как… – «Аапчхиии!» – раздалось рядом. Ли Вон втянул голову.

– Вот я и говорю, как чихнет наш маленький Ин в микрофон, так и сдует всех фанатов со стадиона одним чихом. – Ин резко перестал чихать.

– Вот. Смотрите как Ин хочет в айдолы, даже чихать перестал.

– Еще бы стадион такой найти, наполненный поклонниками – съехидничал Ин Джон.

День прошёл весело. Парни убирали общежитие, готовили, стирали. Устроили бой подушками, гоняли в парке мяч. Несмотря ни на что, они всё же, в душе, были детьми. Каждый со своими привычками, особенностями характера. Они научились стоять друг за друга горой. Выручать друг друга. Они плакали все вместе, когда у кого-то, что-то не получалось и радовались – когда кого-то хвалили.

Особым усердием в танцах отличался Бобби. Он был гибкий, мог завязаться в узел. Но его взяли последним и ставили его участие в коллективе под большим вопросом. Он имел склонность к набору веса и был сравнительно ниже других.

Незадолго до их дебюта, Бобби вообще перестал приезжать в общежитие. Он дневал и ночевал в танцевальном зале, чтобы до точности отточить свои движения.

Как-то утром, ребята пришли в танцевальный зал.

– Ой! Бобби. Ты зачем тут спишь? -Бобби продрал глаза.

– Ребята это вы? А я вчера остался поработать немного. – Джун подошел к изнуренному Бобби.

– Слушай друг, ты весь зелёный, сонный. Ты не ел ещё совсем.

– Джун мне нельзя. Господин Иль То Кан сказал что я – толстый. Я должен срочно похудеть.

– Сколько ты спал?

– Я ну… часа два. Наверное… – Бобби посмотрел на Джуна усталыми, заспанными глазками.

– Джун я сейчас встану в ряд. Я станцую. Я всё выучил… – Он пошатнулся и рухнул на руки испуганного Джуна.

– Бобби! Боооббиии! Ребята воды срочно! – Чан плеснул воду в лицо пареньку.

– Ой, что это со мной? Я проспал? Да?

– Ты не доспал. Вот. На. – Джун вытащил из кармана пачку, каких-то сухариков.

– Давай-ка съешь хоть вот это и бегом спать.

– Но я должен…

– Бегом! Я тебя, на правах старшего из Вас, сегодня принудительно отправляю спать. Завтра всё станцуешь. Ты слишком идеален в своём деле. -Бобби жадно пережёвывая сухарики, сидел в углу танцевального зала. В глазах у него всё плыло. Он слышал, что ребята начали тренировку. Они танцевали, подпевали под включенную фонограмму, но всё это мешалось, в какой-то один большой хаус в его голове. Разбудило его то, что кто-то, смеясь трепал его за щёки.

– Проснись хомяк – Ли Вон стоял над ним.

– Выспался трудяга?

– Угу.

– Пойдём, станцуем, раз с тобой и поедем на отдых. Бобби отряхнулся.

– Сейчас. Встал в ряд. И… Он был неповторим в танце. Легким, пластичным. То, что другие делали с большим трудом, Бобби оттанцовывал, как будто бы он просто этим жил.

– Бобби! да ты звезда танца! – Парень довольно улыбнулся.

– Ребята завтра дебют. Мы всё сделали!

Парней привезли в телецентр. Сегодня всей стране их будут представлять на центральном телевидении. Пак Ли Чан стоял рядом с ребятами и подбадривал их.

– Вы не бойтесь! Вы же уже айдолы. Сегодня ваше первое в жизни выступление. День рождения. Делайте всё так же, как и на репетициях. Ваш трек и ваш клип уже в ротациях, нам осталось только показать вас миру в живую.