В другой раз ради острых ощущений он предлагает поменяться местами.

– Я мог бы играть на гитаре, – заявляет он. – На бас-гитаре.

– Ты не умеешь играть на басу, – напоминает Ральф.

– Ты бы меня научил, это же несложно, да?

– Не смей трогать мой инструмент!

Красная тряпка вступает в бой… Вызов! Стоит ли говорить, что к концу турне Трой с упоением бренчит на басу. Не на сцене, конечно. Не знаю, талант это или смесь любопытства с увлеченностью, но выходит у него в самом деле неплохо.

– Когда осваиваешь новый инструмент, вся музыка воспринимается заново, – он склоняется над грифом, растрепанная челка спадает до самого кончика носа. – Видишь все под другим углом. Барабанщики и гитаристы воспринимают мир по-разному.

– Откуда ты знаешь?

– Ниоткуда. На собственном опыте.

– Ты не играешь на барабанах.

– Пока нет.

Он подмигивает из-под своей этой сдуревшей челки.

– Я займу твое место, а тебя мы поставим за микрофон.

– Я не умею петь.

– Пф-ф-ф. Все музыканты умеют петь. А те ленивые, которые не умеют ни на чем играть, становятся солистами. Это несложно.

Майк догоняет нас с Троем у дверей музыкального магазина. Обычно мы гуляем вдвоем. Нет, обычно в это время мы репетируем, но сегодня как-то так сложилось, что все не сговариваясь решили, что нам положен передых. Так что мы ошиваемся вокруг музыкального магазина, а Майк догоняет нас. Трой грызет чупа-чупс, складывает руки на груди, не глядя на гитариста.

– Где ты взял эту штуку, отобрал у ляльки? – кивает тот.

– Что тебя привело в нашу унылую компанию?

Они вроде не ссорятся, эти двое, но Майк не упускает случая напомнить Трою, как тот его раздражает.

– Мне скучно, – говорит Майк, и Трой закатывает глаза.

Оказывается, все это время я не знал. Оказывается, на самом деле Майк тоже раздражает Троя.

– Ему скучно, – фыркает он, пока мы перебираем цветастые пластинки знакомых групп. Никто не собирается ничего покупать – путешествуем налегке, деньги на исходе. Да и вообще, кто в наше время покупает пластинки? Разве что из жалости.