Во время своего уединения в горах я понял: только чувствуя себя в безопасности с Богом, я чувствую себя в безопасности с самим собой. Вера в Отца, Который бежит навстречу Своему блудному сыну и не задает вопросов, дает нам возможность поверить в себя.
Решив выйти из укрытия, мы становимся целителями и следуем учению Иисуса Христа. Это приносит нам немалую пользу. Мы пребываем в истине, которая освобождает нас, и живем в той реальности, которая объединяет нас.
В число лучших десяти книг, которые я прочитал на своем веку, входит книга Джорджеса Бернаноса «Дневник сельского священника». В ней рассказывается, как после посвящения в духовный сан один священник борется с сомнениями, страхом, чувством беспокойства и опасности. Последний абзац его дневника гласит: «Все кончено. Странное недоверие, которое я испытывал к себе, ушло. Полагаю, что навсегда. Этот конфликт решен. Я смирился с самим собой, со своей бедной и несчастной оболочкой. Как же легко ненавидеть себя! Истинная милость – в прощении; если бы гордость могла угаснуть в нас, высшей милостью для нас было бы полюбить себя со всей простотой»[17].
Глава 2
Притворщик
Леонард Зелиг – это наитипичнейший неббиш («зануда» на языке идиш). В нашумевшем и наводящем на некоторые размышления одноименном фильме Вуди Аллена Зелиг является безликим персонажем, который вписывается в любые обстоятельства, потому что в каждой новой ситуации он может легко изменять свою личность. Во время парада он торжественно проезжает верхом вдоль героического ущелья Могаллис; он стоит между американскими президентами Гербертом Гувером и Калвином Кулиджем; он дурачится с профессиональным боксером Джеком Демпси и рассуждает о театре с драматургом Юджином O’Ниллом. Когда Гитлер призывает своих сторонников в Нюрнберге, Леонард находится непосредственно на ораторской трибуне.
Он абсолютно безликий и, с кем бы он ни общался, он полностью подстраивается под этого человека. С китайцами он – вылитый китаец. С раввинами он чудесным образом отращивает бороду и бакенбарды. Общаясь с психиатрами, он перенимает их профессиональную манеру выражаться и говорит, поглаживая подбородок, с важным и мудрым видом. В Ватикане он входит в церковную свиту папы Пия XI. На бейсбольных тренировках он одет в униформу своей команды и свободно общается с Малышом Рут. Он принимает черный цвет кожи джазового трубача, если надо – становится толстым или приобретает профиль индейца из племени могавков. Он – хамелеон. Он меняет цвет, акцент, форму в соответствии с изменением мира вокруг него. У него нет ни своих идей, ни своего мнения. Он просто подстраивается под других. Все, что он хочет, – это чувствовать себя в безопасности, быть везде подходящим, принятым и обожаемым… Он знаменит тем, что он – никто[18]