Тем временем жизнь в коммуналке превращалась в настоящий ад. Без конца пили, курили и дрались соседи. Время от времени они приставали к маме, настойчиво требуя, чтобы она выпила с ними. Ее отказы воспринимались как вызов, пару раз дело доходило до рукоприкладства, но чаще у мамы хватало силы и ловкости ускользнуть в нашу комнату еще до того, как пьяный сосед повернется в ее сторону.

В один из вечеров я пришел домой поздно – ходил сначала в парк, на танцевальную площадку, чтобы собрать бутылки, потом относил их в пункт приема стеклотары, потом заходил в магазин за хлебом… Пока дошел до дома, стало темнеть. Еще на лестничной площадке я услышал гул от дверей нашей коммуналки и с тоской подумал: «Опять к соседке пришли…» Вот хоть разворачивайся и иди обратно, честное слово. Пересилив себя, я открыл дверь и стал пробираться вдоль стены к комнате. Путь пролегал через кухню.

«Понятно, стадия, когда надо быть максимально незаметным», – подумал я. Уже не раз замечал, что, если бывшие заключенные гости начинали петь свои любимые песни, значит, они уже дошли до той кондиции, когда дальше может произойти что угодно.

Я приоткрыл дверь комнаты и быстро шмыгнул внутрь.

За дверью послышалась какая-то возня, затем ругань и звонкий удар об стену – разбилась тарелка. За ней полетела еще одна. Кухню огласил женский визг и истеричное: «Коля!!!»

Мама, сидевшая до этого на кровати и штопавшая дырки на моих носках, подскочила к двери и быстро повернула ключ в замочной скважине. Она не успела отойти, как та задрожала под ударами чего-то очень тяжелого. За стеной истошно заголосили. На дверь обрушился еще один удар. Затем еще и еще.

Звук не походил на тот, если бы старое дерево лупили ногой или кулаками.

– Быстро к окну! – скомандовала мама.

Мы жили на втором этаже, над пристройкой, поэтому план мамы был ясен: в случае чего – бежим через окно.

В дверь снова всадили что-то железное. «Топор!» – мелькнула страшная догадка. Мама легко подскочила к обеденному столу и схватила нож. Несмотря на наличие общей кухни, в последнее время мы всё чаще обедали в своей комнате.

– Стойте там!

«Убьюууууу, сука!!!!» Шкрак! – от крепкого дерева отскочила щепка. Ожидающая худшего исхода мама наставила нож на образовавшуюся щель. Щель потемнела: кто-то разглядывал пьяным глазом нашу комнату. Обнаружив, что на него смотрит кончик кухонного ножа, сосед крякнул, громко почмокал губами и исчез в неизвестном направлении.

Воцарилась тишина. Видимо, запал алкоголика Коли подостыл, а сил дубасить кухонным топором вторую тяжеленную дверь не осталось.

– Так, к черту! Больше мы здесь жить не будем!

И действительно: чего хорошего мы тут видели? Да ничего. Соседи воровали друг у друга, а «подростки с района» нюхали клей, пили водку и курили. Я старался держаться особняком, алкоголь я, конечно, попробовал, но остальные развлечения сверстников меня совсем не привлекали. А желание мамы уехать подальше от подобного общества я понимал уже тогда и полностью поддерживал. Тем более нам стало хватать денег для съема жилья поприличнее.

Мы поменяли еще четыре места жительства. Соседи были немного приятнее, но остальные условия оставляли желать лучшего: туалет на улице, вода из колонки, до которой еще надо дойти, в доме рукомойник, в который нужно заливать воду, под ним ведро с помоями и газовая печка для отопления. Такой вид жилья называли флигелями, но по сути они мало отличались от сараев. Чтобы помыться, нужно было натаскать воды, нагреть ее на печке, разбавить до нужной температуры и только после этого купаться, сидя в тазике, с помощью мокрой мочалки. Стирка – по такому же принципу. Летом еще куда ни шло, а вот зимой… Зимой приходилось туго. Но все эти сложности с лихвой компенсировались отсутствием драк и криков пьяных соседей.