Жена действительно была в саду, но занималась отнюдь не прополкой. Она сидела на раскладушке, подставив солнцу бледные плечи и лицо. Глаза ее были закрыты. Алексей заметил бурые пятна на щеках, круги под глазами и невольно проникся к ней жалостью. Как жаль, что Клишин уже умер!

– Саша! – негромко окликнул Алексей. Жена открыла глаза и улыбнулась ему. И он тут же понял, что поверит всему, что она скажет. Эта женщина не умеет врать и притворяться. Иначе она не была бы его женой. Алексей присел на траву рядом с раскладушкой и как можно спокойнее сказал:

– Саша, у нас неприятности. Только не волнуйся. Давай вместе подумаем, что делать, и расскажи мне, ради бога, правду.

– Правду? Какую правду?

– Про тебя и про Клишина.

– Про Пашу? А что случилось?

– Ты, главное, спокойнее. Приходил капитан, Михин, он дал мне прочитать несколько листков из последней книги Клишина. Которая называется «Смерть на даче». И там… Ты только спокойнее. Клишин пишет, что переспал с тобой, а я будто бы из ревности задумал его за это отравить. И отравил.

Она оторопела. Так растерялась, что даже не сразу поняла, что мужа обвиняют в убийстве. Заговорила возмущенно:

– Какая чушь! Клишин со мной переспал! Я всегда говорила, что он подлец! Да я выгнала его из дома! Как только он полез с поцелуями! Тоже мне, неотразимый! Донжуан местного разлива! Что он о себе вообразил?!

– Саша, он много чего вообразил. И написал. Возможно, из мести. Знаешь, как говорят: нет дыма без огня. Ты вчера сразу замкнулась, когда я спросил о ваших отношениях. И я понял, что огонь все-таки был. Должна быть веская причина, чтобы оболгать человека. Чем ты ему насолила?

– Это так нужно рассказывать?

– А так нужно, чтобы я сел в тюрьму?

– Ну, хорошо. Ради твоего спасения. Давай только перейдем в тень, а то у меня плечи сгорят.

– Пойдем в беседку.

Старая беседка в саду могла бы стать местом романтических свиданий при луне. Если бы эта женщина уже не была его женой. Но он любил ее настолько, что не нуждался в романтике. И верил ей безоговорочно. Там, в тени яблонь, Саша поведала ему следующее:

– Я не верю, что Павел мог такую гадость про меня написать. Было бы из-за чего! История такая давняя и детская, что просто смешно. Знаешь, не всегда приятно вспоминать первую любовь, она никогда не бывает счастливой. Мне было пятнадцать лет, он заканчивал школу. Помнишь, я тебе рассказывала о том, как Павла в школе забрасывали любовными записками? – Алексей кивнул. – И как он заявил, что пойдет на свидание только к девушке, способной написать что-то достойное, маленький литературный шедевр? Я тогда разозлилась и написала.

– Ты была в него влюблена?

– Сначала нет, он казался мне таким самодовольным, таким… Слишком уж уверенным в себе. И девочек было жалко, над которыми он издевался. – Она вздохнула.

– И что же ты написала? – осторожно спросил Алексей.

– Стихи. Знаешь, они не слишком хорошие. Даже банальные.

– Мне просто интересно, чем ты его зацепила?

– Несколько строчек прочитаю, чтобы ты отстал. Там было следующее:

Потом Саша еще раз глубоко вздохнула и сказала:

– Все. Дальше не буду. Хоть умри!

– Неплохо. Я не знаток поэзии, но рифма, кажется, есть.

– Вот именно, рифма. Для пятнадцати лет это было неплохо. Паша пригласил меня в кино, как это было тогда принято. Мы стали встречаться. Конечно, все девчонки в школе умирали от зависти, но мне было не по себе. Знаешь, я была домашней девочкой, круглой отличницей, да и выкинула все это только, чтобы осадить Пашу. Я испугалась.