– Вы вторгаетесь в частную жизнь. – Алексей поднялся со стула. – Займитесь лучше записями потерпевшего, а мою персону оставим пока в покое. Я отдыхать сюда приехал, и, между прочим, мне с понедельника опять пахать. Есть ко мне еще вопросы?

– Появятся.

– Когда появятся, заходите. А если нет – всего хорошего. Моей жене в ее положении очень вредно волноваться.

– Не забудьте подписать протокол.

– Не забуду, – пообещал Алексей и направился к выходу. Самое интересное уже случилось: он нашел «Смерть…».

У старого комода Леонидов задержался. Потому что увидел фотографию. На фотографии был улыбающийся блондин. Алексей понял, что это хозяин дома, тот самый Павел Клишин. Не удержавшись, Леонидов взял в руки фотографию и невольно почувствовал зависть: «Да, хорош!»

Даже если Павел Клишин был просто невероятно фотогеничен, этого уже хватило бы с лихвой для того, чтобы позировать для обложек гламурных журналов. Лицо этого парня притягивало, словно магнит. Магнетический взгляд ярко-синих глаз наверняка парализовал женскую волю. Хотелось в них утонуть и хотя бы в смерти почувствовать блаженство обладания сим ярким образцом мужественности и мужской харизмы. Павел Клишин был ярким блондином, а если уж вдаваться в поэтические сравнения, волосы его были золотыми, губы алыми, зубы белыми, и вообще, весь он был такой же, как джентльмен с рекламного плаката зубной пасты. Чистенький, внушающий доверие и желание обязательно эту самую пасту купить.

Тут же, на комоде, лежали и другие фотографии. Поскольку Михин его сразу не остановил, Алексей взял всю пачку. Быстро перебрав ее, он пришел в уныние. Наделила же кого-то природа! На большинстве фотографий рядом с писателем были женщины. Женщины и еще раз женщины: разных мастей, возрастов, объемов груди и бедер и в количестве достаточном, чтобы Леонидов понял – следствию придется туго.

«Похоже, это был не человек, а толстенный любовный роман! При таких-то физических данных! В плавках тут его нигде нет?»

На южных фотографиях Клишин был и в плавках, и даже в весьма откровенных. Потому что скрывать физические недостатки ему не было нужды: у него почти не было этих самых недостатков. Строен, тонок в талии, но с плечами широкими, как и полагается настоящему мужчине. Брюшной пресс и плечевой пояс наводили на мысль о регулярных занятиях в тренажерном зале. Участки клишинской кожи, не защищенные одеждой, радовали взор изумительным золотистым загаром, который бывает только у натуральных блондинов. «Южный» Клишин походил на спелый персик. Аппетитный, сочный, покрытый золотистым пушком. Так и хотелось его съесть.

«Черт его знает, зачем он писатель? Нижнее белье бы лучше по телику рекламировал или презервативы! Бывает же такое!» – мелькнула завистливая мысль, пока Михин вставал из-за стола, чтобы отобрать у нахального понятого фотографии.

– Ох, и долго же вам придется устанавливать, ху из ху здесь! – позлорадствовал Алексей. – Запаритесь, бедняжки!

Очутившись в кухне, он еще раз бросил взгляд на мертвое тело: смерть съела с лица Павла яркие краски, а значит, и суть его редкой фотогеничности и физической привлекательности. Желтое, синее, алое, белое… Клишин подурнел. Лежал на полу серый, тусклый, и стало заметно, что рот у него великоват, нос не слишком-то ровный, а скорее курносый, лоб чересчур выпуклый, а глаза не очень-то и большие.

Алексей подписал протокол. Все, что положено, они сделали. Остается надеяться, что раскроют убийство по горячим следам. У такого мужчины должно быть много врагов. Брошенные им женщины, обманутые мужья…

В калитку Леонидов не пошел, к чему делать крюк? Свернул с асфальтовой дорожки к покосившемуся забору и лихо перемахнул на ту сторону. Саша, нагнувшаяся над грядкой, ойкнула испуганно и распрямилась: