Стремительный прогресс в области искусственного интеллекта, машинного обучения и робототехники как будто начинает трансформировать мир труда. На самых передовых в мире заводах компании наподобие Tesla движутся в направлении «безлюдного» производства, когда полностью автоматизированные трудовые процессы, более не требующие человеческих рук, можно выполнять в темноте. Тем временем в залитых светом павильонах, где проходят выставки робототехники, демонстрируются машины, которые могут играть в пинг-понг, готовить еду, заниматься сексом и даже поддерживать диалог. Компьютеры не только генерируют новые стратегии игры в го, но и, как утверждается, пишут симфонии, которые доводят публику до слез. Облаченные в белые лабораторные халаты или одетые в виртуальные костюмы, компьютеры сейчас обучаются выявлению раковых заболеваний, а скоро их будут задействовать для выработки позиций в правовых спорах. По Соединенным Штатам учатся ездить грузовики без водителей, собаки-роботы перемещают боевое оружие через безлюдные равнины. Не наблюдаем ли мы последние дни изнурительного человеческого труда? Не приблизились ли мы к тому, чтобы отменить «райский эдикт», как некогда выразился Эдвард Беллами, поскольку «люди» – или по меньшей мере богатейшие из нас – уподобляются богам?[2]

В силу многих причин эта шумиха вызывает сомнения. С одной стороны, машины по-прежнему комичным образом неспособны открывать двери или – увы – складывать постиранные вещи. Роботы-охранники падают в фонтаны торговых центров. Компьютеризированные цифровые помощники могут отвечать на вопросы и переводить документы, но делают это недостаточно хорошо, чтобы справляться с подобной работой без вмешательства человека; то же самое можно утверждать и о беспилотных автомобилях[3]. В 2014 году на пике американского движения за повышение минимальной зарплаты до 15 долларов в час в Сан-Франциско висели билборды с угрожающим предупреждением: если соответствующий закон будет принят, на смену работникам фастфуда придут тачскрины. Wall Street Journal окрестила этот законопроект «актом о трудоустройстве роботов». Однако в Европе многие работники фастфуда уже работают параллельно с тачскринами, зачастую получая больше, чем такие же работники в Соединенных Штатах[4]. Не преувеличены ли разговоры об автоматизации?

На страницах газет и популярных изданий пугающие истории об автоматизации остаются не более чем пустой болтовней. Однако на протяжении последнего десятилетия эти разговоры кристаллизовались во влиятельную социальную теорию, которая претендует не только на анализ актуальных технологий и предсказание их будущего, но и на рассмотрение последствий технологических изменений для общества в целом. Дискурс автоматизации основан на четырех ключевых предположениях. Во-первых, в нем утверждается, что трудящихся уже вытесняют все более совершенные машины, результатом чего становится увеличение масштабов «технологической безработицы». Во-вторых, это вытеснение является верным признаком того, что мы находимся на пороге перехода к преимущественно автоматизированному обществу, в котором почти вся работа будет выполняться самодвижущимися машинами и обладающими интеллектом компьютерами. В-третьих, хотя автоматизация и должна подразумевать коллективное освобождение человечества от изнурительного труда, мы живем в обществе, где большинству людей необходимо работать, чтобы существовать, а стало быть, эта мечта может с легкостью обернуться кошмаром