К вечеру пришло послание от неожиданного адресата, его трехколесные автомобильчики с двигателями в шесть лошадиных сил взяли несколько призов на гонках Франции, и, вероятно, головы их создателей закружились: «Минуту назад я получил вашу газету и с удовольствием принял вызов. К. Контал».

В течение недели десять человек, в том числе известные аристократы, подняли брошенную газетой перчатку, но был среди них один, который, зная, что из Парижа в Пекин непременно поедет, в тот же день, 31 января, телеграфировал не в газету, а на заводы в Турин и заказал по своим чертежам гоночную машину с невиданной в те времена мощностью – 40 лошадиных сил! Через несколько дней он получил ответ из Турина: «Вы сможете сесть за руль требуемой Вами машины не более чем через два месяца, начиная с этого момента».

Получив такую телеграмму, этот человек отправил в «Ле Матэн» курьера с согласием на участие в пробеге и затем на много дней засел за географические карты и справочники. Тому, кто мог бы наблюдать за ним, стало бы ясно, что этот человек просчитывает и маршрут, и возможности свои и машины, не выходя из кабинета, но с точностью и тщательностью арифметической машины.

Этим человеком был князь, принц, первый аристократ и богач Италии Сципион Боргезе. 36 лет, худощавый и необычайно сильный, тело его выглядело моложе его возраста, а лицо – старше, его не портил неправильный нос, пришитый после того, как на князя наехала повозка понесших лошадей, которых он успешно укротил; его телу не мешали переломы, полученные при объездке диких лошадей – до этой забавы князь был особенно охоч.

По всей Европе о Боргезе ходили легенды, но вовсе не о его уникальной образованности, знании многих языков, в том числе и русского, феноменальной памяти, пунктуальности и точности, главным образом свет обсуждал и осуждал альпинистские страсти князя, которые тот удовлетворял, восходя без проводников и без спутников зимой, в одиночку(!) на самые недоступные вершины Альп.

С недавних пор к страстям князя прибавилась еще одна – автомобили, и это было понятно: женщины и лошади всегда были допустимыми страстями, теперь же лошадей потеснили автомобили.

Известие об участии в рейде итальянского князя Боргезе придало всему предприятию особую интригу и громкость: во-первых, высочайшее положение князя, во-вторых, его загадочность.

А в-третьих, Франция, мировой в то время лидер в автомобильном буме и авиационном, Франция, уже изгонявшаяся до изнеможения в гонках по стране и за ее пределами, Франция, заварившая всю эту кашу только для того, чтобы насладиться еще одной, самой грандиозной победой, в которой, естественно, никто не сомневался, – эта Франция в лице Боргезе получала идеального соперника, этакого мальчика для битья – аграрную и отсталую Италию.

Кроме того, заявки на участие в рейде, как называли автопробег газеты, подали: одна английская автомобильная фирма и бельгийский завод «Металлуржик» – тремя автомобилями.

Пилотом третьей из них в отчаянной борьбе за место сумел стать красивый француз – Шарль Годар. Водительскую репутацию он имел менее солидную, чем остальные, но его жуткий темперамент, а главное, фанатичная страсть к вождению сметали все преграды.

Годар был антиподом Боргезе, но общим у них было одно – на пути к цели оба были неудержимы.

В начале февраля в Париже и Пекине начали собираться эксперты, пилоты и автовладельцы для выработки маршрутов и условий рейда. Когда ими были определены солидные суммы – 2 тысячи франков вступительный взнос за каждый автомобиль и 100 тысяч франков – дорожные расходы, многие фирмы пошли на попятную, в том числе и «Металлуржик». Шарль Годар, таким образом, из суперрейда выбывал.