– Э, ты еще кто?! – удивились парни, ведь под черной одеждой не видно ничего было, кто это там.

– Это же я, Ханна! – сбросила паранджу девушка.

– Ты чего тут?! – удивился Джи, – Тебе же нельзя…

– Одень, одень назад скорее!!! Нас на кусочки размотают, если твои родичи узнают! – шарахнулся от нее Бо, как черт от ладана.

– Парни, да вы что… Тоже туда же?! Моджахеды чертовы!

– Никакие мы не моджахеды! Это твой прЫнц – вот он точно!

– Да уж… Слушайте, возьмите меня с собой! Я не хочу за него! Я на свободу хочу – в Лондон! Не представляете, как достала меня эта черная тряпка на лице! И все остальное тоже – никакого стиля, сплошная гендерная дискриминация! Я так не могу, не желаю и не буду!!!

– Неее, мы не можем… – хором попятились они, под ее решительным напором.

– Нас Старейшина размотает…

– И, что еще хуже, твой жених из-под земли потом достанет, из Калаша продырявит, на кол посадит, а потом повесит за…

– Ну что вы, мужики или девки трусливые?! Вы же раньше нормальными смелыми парнями вроде были?! Или я ошибаюсь?..

– Это чегой-то были? Мы и сейчас ого-го!

– Ну возьмите… Я хорошо себя вести буду! Слушаться вас стану…

– Нам еще пожить охота… С Джереми повстречаться…

– А это еще кто такой?! – удивилась она.

Женщинам ведь телевизор у них смотреть нельзя было. Не то, чтобы совсем религией запрещено, просто, во-первых, он был один. А во-вторых, по вечерам его мужчины смотрели, днем же он практически ничего не ловил с этой враждебной американской тарелки.

Хотя будем честны, женская община его тоже смотрела, только по утрам – «мыльные оперы» всякие мексиканские, да колумбийские, но, типа, тайком. А STop Dear по утрам не показывали, да и до машин местным дамам было совершенно фиолетово. Их вполне устраивали ишаки – они куда проходимее в их краях были, да и доступнее. И никакого вам антиэкологичного вонючего бензина.

– О, какая же ты темная, Ханна! Это великий человек! Куру авто!

– Какая еще авто Кура?! – не поняла Ханна.

– Ну, да, такой… – Джи и сам толком не знал, что означает слово Гуру, да и не совсем правильно его расслышал в эфире передач, однако взялся с умным видом объяснять, – Ну, значит, куру – это типа такого главного петуха в телевизоре, важного ведущего в общем…

– Типа петуха?! – совсем запуталась Ханна, – Как это? Голубь, что ли?!

– Почему голубь?! – не поняли теперь парни, ведь они были не особенно продвинуты в теме сексуальной революции, что по цивилизованному европейскому и американскому миру уже давно прокатилась и про которую из своих «мыльных опер» уже прекрасно знали все их дамы, – Ну такой, большой и важный. Его там все парни уважают! – продолжал объяснять Джи.

– Сэр что ли?!

– Вот, точняк. Этот, как его, сыр!

– Ааааа… Поняла. Там у них теперь в Лондоне это сейчас модно, когда парни парней ублажают!

– Ну да, типа того! Нас тоже будут!

– И вы туда же?! Вот уж не думала! Какой кошмар, я думала у нас тут все чин по чину…

– А что?! Мы то чем их хуже?!

– Да нет, ничего! Вы только Старейшине не говорите…

– А что?! Думаешь, он позавидует?!

– Ага! Ну, типа того, и орешки вам поотрывает в порыве страсти! – засмеялась она.

– Вот если тебя тут без паранджи твой папаша увидит, тогда точно все нам поотрывает! – заметил благоразумный Бо, – Шла бы ты уже хохотушка…

– Бо, ну какой ты вредный… Давай я тебя поцелую! Тогда возьмешь?!

– Изыди, сатана! – отскочил Бо, – Я еще жить хочу!!!

– Вот трус! А тебя, красавчик Джи?!

– Не, не, не… Бо прав! Мы уедем жить в Лондон. Как там у Лепса с Тимати в песне поется. Станем, как ты говоришь, сэрами-голубями!

– Тьфу на вас, извращенцы чертовы. Я думала, что они только в Лондоне расплодились! Нет, на те вам и до нас добрались извращуги!