Утром все неприятные последствия от несдержанной трапезы прошли. Энергии прижились, растворившись в крови.

– Милая моя, красавица, чудо, как хороша, – она звонко смеялась, любуясь собой. Ужин явно пошел на пользу. Глазки-то, как блестят! А кожа, кож-то, как у младенца!

Где-то под первым слоем отражения зеркала, просвечивал тот мужчина. С момента их расставания он сидел один в своей квартире и пил. Его заполняла горечь и опустошение. Ему никогда еще не было так хорошо с женщиной, и так тошно от одной мысли о ней. Все потеряло смысл.

– Не хочу ее больше видеть, – донеслись до нее его мысли.

– А больше и не надо, – ответила ведьма и довольная пошла в свою жизнь, махнув напоследок подолом шелкового халата, красиво взмывшего под властью движения руки. Она больше никогда не вспомнит о нем, он никогда ее не забудет. – И, покончив с ним, я пойду к другим.^>2

______________

2 «Коринфская невеста». И. Гете. Перевод А. К Толстой.

У Леры были очень ласковые руки. Она сама не понимала, откуда в ее прикосновениях столько нежности. Возможно, ее забытая душа именно в них находила выход. Через них пыталась напомнить, о чем-то важном. Мужчины прилипали к ним, как младенцы к груди матери. Лера не могла этого объяснить, поэтому побаивалась. Ей иногда казалось, что прикасаясь к человеку всей ладонью, что-то начинало шевелиться в той самой пирамиде и в том месте, которое она так не хотела трогать. И в эти минуты, она до боли сжимала кулаки, вонзая острые ногти в центр ладони.

Ведьма уходила от своих мужчин, не называя истинных причин расставания, обрекая на самокопание, или называя магическим языком на самонаведение. Она уводила их мысли далеко от того места, где они могли бы понять ошибки и освободиться от нее. Лера заставляла смотреть на поверхность, заслоняя правду. Вечная жалость к себе, философские рассуждения, приправленные алкоголем и самооправдание, замкнут круг – выхода уже не будет. Разрушая себя, они погубят божественные нотки. Еще одно мясо, которым она в любой момент сможет воспользоваться, вечной памятью о ней привязало себя к своей королеве. Глупо, поэтому смешно.

Лера жила закрытой жизнью, никого к себе не подпускала. Она хорошо запомнила, как однажды пострадала, от рук того, кого считала другом. В юности она не особо скрывала свои способности. Близкий человек, желая отвести внимание от собственной подлости, обвинил ее в сложившихся обстоятельствах, назвав ведьмой. Разнеся слушок по округе. Один рассказал, другой повторил, за ними пошла молва. Сплетни обрастали все новыми домыслами и подробностями, пока однажды, весь этот ком не попытался раздавить ее. Человеческая истерия захлестнула даже тех, кто никогда не видел Леру, и не догадывался о ее существовании, до сего момента. Каждый хотел поучаствовать в столь необычной для двадцать первого века истории – охота на ведьму. Страсти вызывали у толпы адреналин и первобытную жажду жертвоприношений. Кто-то сломал ногу, потерял вещь, испортилась погода – во всем видели след черной колдуньи. Даже если кто-то подвыпивший садился за руль и попадал в аварию, виноватой почему-то делали ее. Любая бессонная ночь, температура у ребенка, неприятности на работе, у всего этого одна причина – ведьма, неустанно разрушающая судьбы, до такого безумства дошла людская истерия. Лера не могла и шагу ступить на улицу, чтобы не услышать себе в след ругательства и брань. На нее писали доносы, бросали вслед камни, сожгли машину, постоянно угрожали расправой. Ей пришлось бежать из родного города.

Она выучила урок, и прежних ошибок больше не совершала. Всегда одна, только своей дорогой, наслаждаясь отсутствием в жизни посторонних. Не нужно тратить время на пустые разговоры, выслушивать скучные истории и чужие проблемы. Никто не попросит тебя о том, что не входит в твои планы. Столько мороки от этих знакомств, к тому же энергетически расточительно подстраиваться под чей-либо ритм. Лера с удовольствием бы провела время с умным человеком, способным обогатить ее знания, но таких собеседников жизнь ее не послала. Она сознательно выбрала одиночество, украшая его по своему вкусу.