В самом деле, социальное происхождение нужно было рассматривать конкретно, не упрощать, но и не делать обобщений. Не все казаки являлись врагами Революции. «Замечу, что отец (я вовсе его не собираюсь защищать, так как он умер в 1919 г. январь месяц) был не в совете только каких-то казачьих депутатов, а в Губернском (Семипалатинском) исполнительном комитете Совета рабочих, крестьянских и казачьих (если так назывались, хорошо не помню) [депутатов], когда председательствовал небезызвестный Юдин. Все коммунисты Сибири знали о руководителе латышских стрелков комбриге Яне Андреевиче Юдине, которому были подчинены войска левого берега Волги для организации контрнаступления против Народной армии, занявшей Казань, и который отдал жизнь за победу революционного дела 12 августа 1918 года».
На мнение, «что Редозубов якобы случайно вступил в ряды партии», не мог не возразить и вечный его заступник Ширяев: «Насколько мне известно, он проходил кандидатский стаж и при переходе из кандидатов в члены партии имел рекомендации, – писал Ширяев из Ленинграда. – Всего этого в личном деле могло и не быть, так как они заведены только с момента всероссийской перерегистрации».
Рекомендация была неотъемлемой частью процедуры принятия в партию. Партия спрашивала рекомендующего: как давно он знает товарища, вступающего в партию? Каковы достоинства и недостатки вступающего? Имеет ли рекомендуемый товарищ твердое желание подчиниться безоговорочно партдисциплине и трудовой этике? Обычно после того, как рекомендательное письмо устанавливало социальное происхождение кандидата, упоминались служба в Красной армии и вклад в партстроительство на местах. В рекомендации отражались моральная чистота кандидата в партию и, что еще важнее, уровень его марксистской подготовки. Необходимо было доказать наличие не просто потенциала, а уже имеющегося революционного сознания. Завершалась рекомендация личными данными и подписью поручителя. XI партийный съезд 1922 года установил строжайшую ответственность рекомендующих за рекомендуемых130.
На этот раз контрольная комиссия таких документов у ответчика не обнаружила. Но, напоминал Ширяев, нужно было учитывать контекст:
Что же касается того вопроса, что Редозубов не имел рекомендаций при вступлении в кандидаты партии, так это не его вина. Нужно знать хоть немного условия работы в деревне, особенно в сибирских казачьих поселках в 1920–21 гг., чтобы заключить, что рекомендации тогда достать было невозможно и уком РКП(б), утверждая вступление в партию каждого нового крестьянина, учитывал эти местные особенности. Я, будучи в то время ответственным секретарем Павлодарского укома РКСМ (того уезда, где вступал и работал Редозубов), принимал участие в работе укома РКП(б) и знаю, что такие случаи приема без рекомендаций практиковались часто по отношению к деревне.
Ширяев во многом был похож на Редозубова. В автобиографии Ширяева рассказывается, что его отец был крестьянином из того же Павлодара Семипалатинской губернии, откуда родом Редозубов, работал после военной службы сторожем на соляных промыслах, а после – сторожем на кладбище. Одновременно он занимался сельским хозяйством, «сеял не более 1–1½ десятин хлеба, имел одну лошадь, одну корову, свой дом из 2‑х комнат и избу-кухню. Отец малограмотный – самоучка. Мать из крестьянок, все время занималась домашним хозяйством. <…> Кроме меня, в семье было два брата. Старший брат – народный учитель, в 1920 году убит во время кулацкого восстания в Сибири, будучи на продразверстке. Второй брат работает на заводе „Большевик“ в Ленинграде». Сам Ширяев тянулся к образованию и революции: «Я с 1910 по 1913 года учился в приходской школе, с 1913 по 1917 год в Высшем реальном училище. 14 лет начал работать. С 1917 по 1919 год работал делопроизводителем в разных учреждениях – воинское присутствие, земотдел <…> канцелярия податного инспектора – это было во время частой смены правительств в Сибири (Керенщина, 1‑я советская власть, директория, Колчаковщина). Несмотря на ранний возраст, я с начала 1918 года был близко связан с большевистской организацией, как во время 1‑й Соввласти в Сибири, так и во время Колчаковщины. Объясняется это личной связью и влиянием двоюродного брата, заместителя председателя Совета в г. Павловске, и родственников солдат-большевиков. Во время Колчаковщины, не будучи формально связан с партией, принимал участие в работе, участвовал в собраниях, писании и расклейке прокламаций», два раза был арестован, «но ввиду отсутствия улик и несовершеннолетия – освобожден через несколько часов». Все это происходило на глазах у Редозубова, и оба парня официально вступили в партию почти одновременно, после прихода Красной армии. До мая 1922 года Ширяев работал в Семипалатинске членом бюро губкома ВЛКСМ, редактором комсомольской газеты, одновременно учась на вечернем рабфаке. Осенью 1922 года крайком ВЛКСМ Казахстана командировал его в Томский технологический институт, где он учился до 1925 года на горном факультете. Там Ширяев занимался совместно с другом общественной работой, один год являлся членом бюро институтского коллектива ВКП(б), а осенью 1925 года перевелся на учебу в Ленинград