В начале своего выступления Ляпин остановился на «кратких объяснениях борьбы с оппозицией» и на недавнем обещании оппозиции «сохранить партийное единство». В октябре 1926 года вожди оппозиционеров согласились подписать «перемирие». В русле этого перемирия «объединенная оппозиция» признавала некоторые свои ошибки, но получала право отстаивать свои взгляды в рамках устава ВКП(б). Ляпин сожалел о том, что лидеры оппозиции, увы, не сдержали своего слова. «Оппозиция, не получив поддержки со стороны ячеек, подала заявление, где она отказывалась вести фракционную работу. На деле мы видим, что она <…> обманула интернационал. После этого обещания Зиновьев выступил в клубе печатников о „Правде“, он забросал наш Центральный орган грязью»321.

Ляпин не называл заявление 83‑х, но говорил именно о нем; не столько излагал обстоятельства его происхождения, сколько полагался на то, что они общеизвестны: 9 мая 1927 года Г. Е. Зиновьев, выступая в Колонном зале Дома союзов на собрании по случаю 15-летия «Правды», отмечал, что международная обстановка обострилась и встал вопрос о возможности новой интервенции против СССР. Сигналом к разговорам о новой войне стала угрожающая нота английского министра иностранных дел О. Чемберлена в адрес СССР от 23 февраля 1927 года. Речь Зиновьева транслировалась по радио, и его многочисленные слушатели были удивлены острой критикой, с которой выступающий обрушился на внешнюю политику СССР в Англии и деятельность Коминтерна в Китае. Широкая забастовка в центре Британской империи и рост революционного движения в самой многочисленной стране мира являлись для оппозиции весомым аргументом в пользу скорого начала мировой революции. Происходившие события позволяли ее вождям подчеркивать зависимость событий в СССР от мировых процессов. В своем обращении к XV партконференции Троцкий писал: «Ни на одну минуту партия не должна забывать о том, что хозяйство СССР может развиваться только как часть мирового хозяйства <…> Зависимость хозяйства СССР от мирового хозяйства <…> должна будет в дальнейшем не ослабевать, а возрастать». Записка от руки Троцкого «Теория социализма в отдельной стране» доказывала, что «не только теоретическая несостоятельность, но и политическая опасность теории социализма в одной стране должны быть поняты и оценены не только ВКП, но и Коминтерном в целом». Объявив себя и своих сторонников «левым крылом» международного рабочего движения, он провозгласил намерение «всеми силами вести внутри Коминтерна борьбу за изменение <…> грубо-оппортунистической политики». Троцкий выражал уверенность, что «линия будет исправлена» и «революционный большевизм победит»322. А по партии пошел троцкистский анекдот: «Когда-то Сталин пас овец на высокой горе и пел песню о построении социализма в одной стране. В это время проходил мимо охотник и услышал песню. Подошел к Сталину поближе и стал целиться в него из ружья. Сталин увидел это и стал упрашивать охотника не стрелять, говоря: „Я ведь песню пою своим баранам!“»323

Слушатели Ляпина должны были понимать, что попытки Зиновьева обратиться по радио в том числе к непартийной аудитории подрывают единство партии. 10 мая 1927 года бюро Московского комитета ВКП(б) и 11 мая бюро Ленинградского комитета ВКП(б) охарактеризовали выступление Зиновьева как «величайшее преступление перед партией» и призвали ЦК и ЦКК ВКП(б) привлечь его к партийной ответственности. 12 мая ЦК ВКП(б) объявил выступление Зиновьева «дезорганизаторским» и передал его дело в ЦКК ВКП(б)324. Заявление 83‑х разоблачало «серьезные ошибки, допущенные в деле руководства китайской революцией»