Во время разлива Волги вся эта территория пойменных лугов заливалась водой, причем в отдельные годы вода затопляла дворы крайних домов к несчастью взрослых и радости мальчишек, которые на время превращались в мореплавателей и плавали в собственных дворах на подручных средствах. Во время разлива прямо от нашего села до ближайшего города Вольска можно было проплыть на лодке напрямую среди кустов и деревьев.

Однажды в такой разлив мы с дедом заплыли по рыбачьим делам далеко в лес, и оказались свидетелями бедственного положения его обитателей. Те из них, кто умел лазить по деревьям и успел это сделать, сидели на деревьях, а многие плавали в мутной воде, цепляясь за проплывающие сучья и охапки прошлогоднего сена. Среди этих обитателей были водяные крысы и змеи, зайцев только не было и спасать их, как дед Мазай нам не пришлось.

После спада воды на лугах буйно росла высокая трава, среди лугов оставались многочисленные озерца, полные мелкой рыбешки. К середине или концу лета озерца мелели или вовсе высыхали и рыбная мелочь погибала.

Воды было много вокруг села не только во время разлива, но и в любое время года. Справа, если смотреть в сторону Волги, село огибала речка Большой Иргиз. В то время Иргиз был судоходной рекой и по нему плавали небольшие буксирчики с маленькими баржами. К концу лета Иргиз обычно мелел, во многих местах появлялись броды, один из которых был напротив нашего села.

Слева от села протекала маленькая речка, вернее даже ручей. На пути этого ручья ниже села была сооружена земляная плотина, в результате чего вдоль села тянулся водоем шириной около 70 м и глубиной до трех метров.

С третьей стороны села перпендикулярно Иргизу и искусственному водоёму по луговой местности протекала красивая речка Кустоватка с берегами. заросшими кустами ивы и ежевики.

Таким образом, наше степное село было с трех сторон окружено водой, и все ребятишки рано выучивались плавать. Мне кажется, что я научился плавать раньше, чем ходить, во всяком случае я не помню такого, чтобы я не умел плавать.

В селе было пять улиц, около 250—270 домов, церковь, школа, пожарка с каланчой, магазин потребкооперации, и винная лавка или как ее еще называли казенка или монополька. Церковь и школа были каменные, большинство домов деревянные, но было несколько мазанок и глинух. За селом были амбары, гумна и немного садов.

В одноэтажной школе было два классных помещения и квартира учителей. В двух классах занималось одновременно четыре группы учеников, по две группы в каждом помещении. Пока одной группе учитель что-то рассказывал или показывал на доске, другая группа в это время писала или решала задачки на грифельных досках. Тетради тогда были, но стоили видимо дорого, поэтому грифельные доски были в большом ходу.

Учителей было двое, муж с женой. Его звали Павел Иванович, а ее – Павла Ивановна. Вероятно она была Павлина, Евлампия или что-то вроде этого, но мы ее звали Павла Ивановна. У учительницы были короткие волосы и она каталась на велосипеде, и за это деревенские бабы ее не любили. У меня же сохранились о ней и ее муже хорошие воспоминания, потому что помимо всего прочего они были друзьями моего отца.

Наш дом состоял из двух небольших комнат. В первой налево от входа была русская печь, справа стояла кровать, в переднем углу под образами – самодельный стол с такими же самодельными лавками. Почти над все комнатой располагались полати, на которые залезали с печки. Во второй комнате была кровать родителей, платяной шкаф, буфет и несколько стульев. Для восьми человек жилище было конечно скромным, но в нашей безлесной местности деревянные дома были вообще редкостью.