− Нет, − задумчиво покачала головой Мисса. – Это было что-то другое. Я не понимаю, как ты смог услышать эти слова, но то, что ты их сказал мне почти слово в слово – это неспроста. Что-то тут не так…
Пэр ликовал. Он, сам того не зная, поддавшись инстинктивному желанию, попал в точку. Мисса восприняла этот случай, как проблему, в которой ей необходимо было разобраться. В гастории она, хотя и ела нехотя, но общалась с Пэром охотно. Отвечала, сама спрашивала, рассматривала соседей и даже перекидывалась с некоторыми репликами, но в какой-то момент Пэр, поймав ее взгляд на себе, вдруг почувствовал, что его эксперимент стал для нее почти что решеной задачей. В ее взгляде он ясно увидел, что Мисса связывает услышанные по наитию слова с ним самим. Будто он знает, откуда они взялись в ее мыслях, но почему-то не говорит ей этого…
Глава 6
«Комон один… комон один… отойди влево… осталось два импульсника… потери больше трети… не могу сказать точно… парни, бей… радиант два, девиация ноль-семь… залп… оптику протри, дубина… точн… три контейнера в труху… Привет богам Лакки…».
В командный бункер, лишенные всякой интонационной окраски. врывался поток информации приказов и команд. Несмотря на бушующий вокруг них смертоносный шквал деструктивной энергии, голоса командиров были сухи и бесстрастны.
Барнсуотт, слушая обрывки фраз гибнущих солдат. Он не чувствовал что-либо похожее на сострадание. Этот побочный мыслеобертон не был предусмотрен его конфигурацией психосоматики. Но все же что-то похожее на сожаление от бесполезной траты так необходимого сейчас ресурса живой силы он ощущал. Шеф-генерал не подозревал о таком свойстве своей базы реплицированных данных. Такое состояние лишало его привычного равновесия. Только в нем он мог полностью анализировать ситуацию, ежеминутно меняющуюся в столь скоротечном бою. Эти неконтролируемые флуктуации интеллекта не давали Барнсуотту полностью сосредоточиться. «Кончиться заварушка, срочно надо пройти отладку блока ассоциаций нейросистемы, избавиться от паразитных наводок», − мелькнуло в голове шеф-генерала.
На сферах видеопластов вся картина боя была как на ладони. Орбитальные трансляторы еще умудрялись как-то работать, хотя охота на них была самой приоритетной задачей противника. «Хорошо еще, что ученые парни отлично упрятали их в подпространство нуль-вакуума. Без них, как без оптики!..», − на хорошем уровне стабильности подумал шеф-генерал.
Барнсуотт обошел кругом сферу видеопласта с панорамой четвертого редута. Картина была малоутешительна. Зияющие провалы во многих местах красноречиво говорили о неотвратимо-скорой потере этого укрепрайона. Были отчетливо видны вспухающие полупрозрачными сферами разрывы импульсных ударов по его стенам. Кое-где им отвечали длинными сериями залпов из тактических вакуумных установок оставшиеся защитники четвертого редута. Засевшие за крепкими скарановыми монолитами, они ожидали приказа отступить или держаться до конца.
«Еще три часа продержатся… Если так, то задача будет выполнена», − прикидывал в уме шеф-генерал. – «Этого времени будет достаточно. Как раз в этот промежуток прибудет пятая регулярная дивизия из нового набора. С китайско-азиатской группировкой после запланированной операции в этом регионе будет покончено… Четвертый редут, конечно, не устоит… Пусть узкоглазые подрастратят свой ресурс, а там я ударю. Только бы на подходе дивизию не смогли обнаружить…».
Барнсуотт взял лежащий на столе гладкий, длиной сантиметров пятнадцать и в диаметре не больше сантиметра цилиндр черного цвета. Подойдя к видеопласту, он ввел цилиндр в одно из отверстий платформы. Тотчас в объеме видеопласта возникло внутреннее помещение редута: