Вера скрывала недовольство. Всё равно ей придётся смириться с этим.

– Плохо, что я отпуск не смогу взять. Вы будете на выходные прилетать, как это происходит с командировками во Владимирск? – спросила у меня Вера.

С Циолковска в начале недели постоянно летал на аэродром испытательного центра самолёт с инженерами, руководством и лётчиками. Они работали неделю и на выходные улетали домой. В понедельник всё повторялось.

– Сомневаюсь. Если нас будут гнать по срокам, то это будет невозможно, – ответил я.

– А нас будут гнать, – дополнил Ваня.

– Вас всегда гонят. Есть ли толк, – возмутилась Катя и, обиженная, взяв пустую посуду, пошла на кухню.

Ваня последовал за ней. Неловкая ситуация за столом вынудила всех замолчать. Новый год начинается с не самого хорошего настроения. Вера налила себе «Советского» и подняла бокал.

– Всех с Новым годом! С Новым счастьем! – и ни с кем не чокнувшись, выпила залпом.

Атмосфера несколько повеселела, когда по телевизору стал выступать Аркадий Райкин. Вера прижалась ко мне и взяла за руку.

– Мы давно так надолго не расставались, – шепнула она.

– Дорогая, я не понимаю твоих опасений.

– Всё в порядке. Непривычно. Твоя первая командировка после нашей свадьбы. Волнуюсь.

За столом стало шумно. Нашего разговора никто не слышал, или просто делали вид.

– Всё будет хорошо. Сделаем дело и приедем, – улыбнулся я.

– Сергей, фирма Яковлева потеряла на кораблях несколько самолётов. Думаешь, я просто так волнуюсь?

– У нас другой самолёт.

– Я знаю, как ты любишь самолёты и будешь бороться за каждый из них до конца. Прошу тебя быть внимательным и осторожным.

Командировка всего лишь в Крым, а переживает за меня, словно на войну отправляет. Опасность наших испытаний я осознаю. Как и ответственность перед огромным количеством людей, вкладывающих душу в технику нашей фирмы. Всё это мы делаем для страны. Придёт время, и эти самолёты будут защищать её небо, а молодые лётчики смогут быстрее учиться управлять ими.

Вечером 2 января мы прибыли в Циолковск, чтобы подготовиться к перелёту в Крым. На лётной станции я, Ваня и Сагит получили последние указания от Федотова.

В нашей лётной комнате Александр Васильевич объяснял, на что сделать упор и как важно работать быстрее. Пока меня не было, для испытаний смогли подготовить ещё два самолёта.

– Выходит, на испытания нам выделено три самолёта, – подытожил Сагит.

– Самый близкий образец – машина с номером 31. Она и сядет на корабль. Там всё подготовлено. Вам нужно только облетать её на всех режимах, – сказал Федотов.

Два других самолёта были подготовлены не полностью. Приборы аналоговые, планер недоработан и так далее. Но для тренировок и расчётов вполне сойдут.

– Весной уже будут пробовать делать облёт корабля. Он выйдет в море и «суховцы» прибудут в Крым. У вас максимум два месяца. Если не успеем, то проект корабельного самолёта придётся отложить на неопределённый срок, – добавил Александр Васильевич.

Слишком всё серьёзно. Во время испытаний, может всё что угодно произойти. Ладно, если с недоработанными самолётами, а если с предсерийным образцом. Дело принимает серьёзный оборот.

В лётной комнате зазвонил телефон. Федотов поднял трубку. То, что он услышал, ему явно не понравилось.

– Что ему нужно? Хорошо, я встречу его, – ответил Федотов и повесил трубку. – Приехал этот Чубов. Посмотреть хочет, как мы работаем.

Чего не сидится Егорушке в Москве? Всё ездит, вынюхивает что-то.

Александр Васильевич отпустил нас домой, чтобы мы подготовились к завтрашнему перелёту. Сагит остался по каким-то незаконченным делам, а я со Швабриным, натянув шапки-петушки с надписями «Олимпиада-80» и «Москва» пошли на выход. Уже на выходе из здания, мы встретили делегацию из Министерства. Заместитель генерального конструктора Белкина рассказывал товарищу Чубову, как у нас проходила работа.