Резко бросает в дрожь. Ведь сейчас должна быть ночь. Кромешная тьма. И ещё мама… и волшебный свет. Что это было? Стоит оглядеться, как всё путается только ещё сильнее.

Вокруг совсем не парк. Это какое-то другое место. Ни аллей, ни старого асфальта, ни лавочек, ни хотя бы каких-то проводов. И ничего не слышно. А вот это уже совсем странно. Рядом же должна быть дорога, но где шум автомобилей, томные гудки тяжелых грузовиков и рёв моторов? Ничего нет.

Такой тишины не было и в собственной комнате. Когда они ночью с родителями запирались и читали книги, даже тогда с улицы иногда доносились звуки. Просто они не были важными, потому легко было не обращать внимания.

Здесь иначе. Птички, шелест, ветер, но ни одного случайного городского звука.

На шее что-то дико чешется. Щупать приходится аккуратно, чтобы не содрать повязку, как вдруг оказывается, что на неё налип мох. Тот самый, на котором так приятно спать. Так ещё и не отпускает, как ни тяни. А если попытаться содрать, то становится больно.

Правда, испугаться мальчик всё-таки не успевает. Он слышит, как что-то хрустнуло в стороне, оборачивается и замечает женщину в длинном плаще.

Та сидит, накинув капюшон. Видно только руку, потянувшуюся к лепесткам. Она едва касается цветов, но не срывает. Кажется, женщина не видит Августа, а он не торопится её позвать. Как вдруг та поворачивает голову ещё чуть сильнее, и мальчик сразу узнаёт родные черты.

– Мам! – вскакивает он с травы, забыв обо всём на свете.

Это вовсе не призрак. Это она. Самая настоящая, живая. Надо лишь догнать. Только вот она почему-то сразу боязливо прячет лицо, поднимается, встрепенувшись и бросается прочь.

– Это я! Постой! Мам!

Думать некогда. Приходится бежать следом.

Совсем недалеко от зарослей мха есть тропинка. Женщина сворачивает по ней за дерево, и исчезает. Приходится гнаться, высматривая, что по сторонам. Призрак теряется на мгновение, а затем появляется далеко впереди, у подножия холма.

Оглянувшись, женщина поправляет капюшон и продолжает бежать по дороге. Снова и снова её почти выходит догнать, но призрак в самый последний момент растворяется и перемахивает расстояние в сотню шагов.

На холме Август почти касается руки матери. Уже готовится позвать, но хватает пустоту. Он протирает глаза и видит, что женщина уже далеко впереди, внизу, возле моста через быструю реку.

Там тоже не выходит настигнуть. Август бежит через поле, снова оказывается возле реки, опять взбирается на холм. Усталость поселяется одышкой на устах.

На холме он всё-таки застывает ненадолго. Внезапно мальчик оказывается перед таким восхитительным пейзажем, какого не только никогда не видел, но даже представить не мог.

Впереди пыльная дорога, которая опускается и поднимается вверх. Там она уходит дальше, повернув где-то за деревянной хижиной с невысоким забором. Ещё чуть дальше видно простенькие, но красивые деревянные домики. Ухоженные, но уставшие, будто в старой деревне.

Ещё дальше за ними начинается высокая каменная стена. И не просто каменная, а из огромных глыб, каждая в три или четыре человеческих роста.

Даже отсюда видно, насколько она высокая. Эти размеры настолько пугающие, что кажутся нереальными. Стена тянется от горизонта и до горизонта. Так кажется ещё и потому, что солнце немного слепит. Оно сияет рыжим отливом, потихоньку закатываясь за горизонт.

И всё же видно, что с двух сторон замок окружает лес, а далеко за лесом зелёные холмы и белоснежные вершины гор.

Женщина в этот момент смотрит на мальчика, остановившись как раз возле первого дома. Август хочет позвать, но та проходит в широкие ворота по укатанной дороге и прячется в деревянном строении. По крайней мере, дальше она уже не убежит, так что ноги несут с холма, чтобы последовать за ней.