– Илона! – заорал я, приходя в себя. – Держите её ученицу!!!
Эснуш, обернулась. Шамат метнул молнию, но медсестра резко отпрыгнула в сторону, и в тот же миг её облепили мухи. Что-то ударило мне в грудь, и я рухнул на пол. В полумраке у самого моего носа проявилось видение – зелёные глаза сверкнули яркими огнями, чувственные губы прошептали: «Мы ещё не закончили, Авессалом-танцор!».
Рыжий туман растаял. Ни Ратши, ни Илоны в комнате не было. Эснуш с криком бросилась к выходу, Шамат выбежал вслед за ней. Я обернулся, вскочил и рванул в противоположную сторону. Подбежал к ней, рухнул на колени, обнял, гладя руками её безвольное тело, растрёпанные, покрытые пылью и паутиной волосы. И это продолжалось секунд десять…
А потом вернулась Эснуш и отшвырнула меня в угол.
Часть вторая
Повстанцы
Диннь. Кланк-кланк. Диннь. Кланк-кланк.
Странные звуки проникли в его сон, пульсирующим пунктиром разделяя забытье и реальность. Кастет, Илона, Вероника… Марк, отец, Тома Кулеш… Мутные образы, мелькавшие в сознании, взаимодействовавшие друг с другом самым нелепым, фантастическим, иногда даже отвратительным образом, вдруг замерли, а потом закружились в дурацком танце. Кирилл даже осознал, что знает, неизвестно откуда, название этого танца – галоп. Кастет кружился, обхватив длинными руками за бока Илону, Ковалёв-старший, высоко подкидывая ноги, тащил через больничную палату Тому, которая пискляво хихикала. Марк тянул за руку отчаянно сопротивляющуюся Веронику.
Диннь. Кланк-кланк. Диннь. Кланк-кланк.
Кирилл нервно заёрзал на кровати, и одеяло сползло на пол. Илона злобно сверкнула глазами, Кастет пнул одеяло, и оно отлетело, повиснув на умывальнике. Кирилл поёжился – его ног коснулось что-то влажное и холодное. Посмотрел вниз и почувствовал, как горло сжалось от ужаса. Ни простыни, ни матраса на кровати не было – лишь чёрная масса, которая, чавкая, поглощала его плоть, покрывая тело жирной толстой плёнкой. Он дёрнулся, пытаясь встать, но тело больше не слушалось. Завертел головой, осматривая себя – скрюченные руки покрылись черной плёнкой по локоть. Живая субстанция выстрелила липкими отростками, охватила его впалый живот, обвила щупальцами тощие бёдра, заползла в трусы.
Диннь. Кланк-кланк. Диннь. Кланк-кланк.
Невесть откуда взявшиеся близнецы Кхорки колотили ручками кнутов по железной спинке больничной кровати.
Диннь. Кланк-кланк.
Толстяк Уги стучал ложкой, наёмник Касси, соответствуя своей кличке – тесаком. Что-то обожгло его щёки. Кирилл понял, что это слёзы.
Диннь. Кланк-кланк.
Кейри Тель, мрачный и сосредоточенный, замер посреди палаты, пристально глядя ему в глаза. Нет, не в глаза – взгляд фокусника проникал прямо к нему в голову, буравил мозг. Кирилл застонал – чёрная слизь подобралась к самому горлу. Он всхлипнул. Слизь коснулась подбородка, поползла по щеке. Губы Кейри Теля изгибались – он яростно шептал что-то Кириллу, но тот, оглушённый звонким «диннь-кланк-кланк», не различал слов.
«Вдохнуть!» – глаза фокусника блеснули зелёными огоньками. Жижа коснулась губ Кирилла, проникла в рот. «Ты должен это вдохнуть!!!»
– Не-е-е-е-ет!!!
Что-то твёрдое ударило его по губам, на грудь хлынула холодная жидкость.
– А ну, тихо, малой!
Кирилл ошарашенно озирался по сторонам. Он сидел на грубо сколоченном из отёсанных веток помосте, покрытом шкурами, в помещении, наполовину напоминающем пещеру, наполовину шалаш. Небритый мужичонка лет пятидесяти пяти, хмурясь, поднял с утоптанного земляного пола глиняный кубок и критически осмотрел его.
– Очнулся. Ну и добре, – он поднялся и зачерпнул из большого кувшина воды, подал Кириллу. – На вот, теперь сам пей, раз очухался.