Изучая традиции Тибета, Анна читала про этот дикий ритуал, но не могла себе даже представить, что ей в живую удастся увидеть его, так как «Небесное погребение» находилось под запретом. Перед ее глазами, всплыли все ужасные картинки жутких похорон. Вместе с тем она прекрасно понимала, что этот шокирующий ритуал является давней традицией для местных жителей.

Старик лежал на животе, ноги и руки покойного были крепко связаны бечевкой за спиной. Сопровождающие, подняли его за плечи и посадили на колени, в этот момент Анна поняла, что что-то здесь не так. Когда, тело привязали за шею к шесту и отпустили, оно не обмякло, а наоборот, подняв голову устремила свой взгляд на главного жреца. Анна к своему ужасу поняла, что это вовсе не труп, а живой человек.

Все, что произошло далее, шокировало девушку.

Главный шаман, произнеся заклинание достал нож и стал полосовать еще живое тело старика до костей. При этом, стоящий на коленях старик ни как не реагировал на чудовищную экзекуцию. От ужаса чтоб не вскрикнуть, Анна закрыла рот руками, рассудок отказывался понимать происходящее. Шаман отошел от своей жертвы, уступив место прилетевшим из темноты отвратительным стервятникам, которые омерзительно галдя и расталкивая друг друга, неистово начали пожирать плоть несчастного.

От увиденного, приступ тошноты приступил к горлу, Анна упала на колени и уперлась руками в землю. Она часто и глубоко дышала, ее сознание периодически погружалось в туман, в висках больно сдавило, неприятный звон в ушах и неистовое биение сердца поглощали рассудок, вводя ее в состояние близкое к потере сознания. Немного придя в себя, девушка тяжело подняла голову, чтоб посмотреть на место похорон и застыла в ужасе. Прямо перед собой, она увидела белый силуэт ужасного старика с жуткими, темными впадинами вместо глаз. Он схватил ее голову своими отвратительными, костлявыми руками и приблизил свой дьявольский лик к ее лицу.

У Анны потемнело в глазах, старик медленно растворился и вместо него, хаотично полетели тени, в висках появилось давление. Анну что-то схватило и потащило назад и вниз, в душе появилось ощущение страха и бессилия от невозможности изменить происходящее, а тени пролетавшие мимо, стали поворачивать на нее свои лица и их лики были действительно ужасны.

– Анечка, дорогая… – услышала Анна приглушенный, далекий голос. Тени, до этого очень испугавшие ее, стали растворяться и вместо них, из небольшой точки стал пробиваться тусклый свет. Сквозь пелену открывающихся глаз, Анна увидела озабоченное лицо профессора.

– Что случилось Анна?

– Я не знаю. Где я? – Анна, постепенно стала приходить в себя. – Автобус. – Анна резко вскочила, но профессор объятием остановил ее.

Она непонимающе огляделась и увидела, что лежит рядом с камнем, во дворе того дома, куда они приехали.

– Не знаю, мне вдруг стало плохо. Ирэк Раесович я хочу в дом. – С испуганным взглядом и молящим голосом, смутно осознавая происходящее обратилась она к преподавателю.

Профессор, нежно придерживая еще слабую Анну, повел ее в дом, где все так же беззаботно спали ее друзья. Он помог ей лечь, заботливо укрыл одеялом и тихо сказал:

– Больше, без моего ведома никаких прогулок. А теперь спи, тебе нужно отдохнуть.

Утром, студенты, ничего не зная о ночном происшествии, набравшись сил в бодром состоянии духа сели позавтракать, они веселились, шутили, юношеская бесшабашность взяла верх над траурным настроением царящим в доме, тем не менее, вели они себя «максимально тихо и корректно». Анна отказалась от завтрака и вышла во двор, где сев на тот же камень задумчиво смотрела в сторону холмов, при этом обеими руками растирая виски. Чувствовала она себя ужасно, помимо отсутствия аппетита болела голова и мучительно давило в висках. Сознание погрузилось в густую пелену, в которой невозможно было сконструировать хоть какие-то мысли.