– И что? И куда?.. – Потом посыпались вопросы с истеричными спазмами в голосе.

– Куда-нибудь пристроюсь… А, иначе, язва желудка обеспечена. Так уже в кишках жжёт.

Потом, несколько дней подряд супруга пыталась в тихих интонациях изменить категоризм этого решения Желткова. И тот, может быть, и успокоился бы, и продолжил бы тянуть лямку следственной службы… Но так случилось-сочеталось, вспышки, что ли, какие на солнце были, или ещё что-то – но зашкалило кривую криминальной обстановки на его территории до верхних точек статистической отчётности.

Желтков успевал только вернуться с очередного вызова на преступление в свой кабинет, напечатать очередное постановление о возбуждении уголовного дела, выставить учётную карточку – и снова вызов, снова преступление в одном из посёлков и приисков по его юрисдикции, которые требуется… не раскрывать – просто «оформлять и регистрировать».

Два грузовика на горном перевале врезались друг в друга, четыре трупа… Муж на почве ревности сбросился с крыши пятиэтажки… Пасынок зарезал своего отчима… Ограбили золотодобывающую установку на одном из приисков… Групповое хулиганство в общежитие… Малолетки забили насмерть бомжа в подъезде…

Возвращаясь в свой кабинет, Желтков с трудом протискивался по коридору через толпу вызванных им ранее по повесткам свидетелей, потерпевших, обвиняемых, возмущённых до стадии матросов «Потёмкина». В его сейфе уже лежало около двадцати «живых» дел, по которым процессуальные сроки тикали неумолимо, как часы, отсчитывающие время до конца Света. Желтков, пробираясь через толпу, извинялся, скороговоркой оправдывался, отмечал по ходу повестки, ругался и наиболее настырных за шиворот выпихивал из кабинета.

В его кабинет протиснулся через толпу «матросов» и начальник местного отделения милиции, осунувшийся за последние дни, с обмороженным, шелушащимся лицом.

– Петя, ну давай, что ли, Василь Григорьича подключай. Вижу, зашиваешься, ведь… Вот комиссию какую-то из области к нам шлют… Не к добру, думаю.

Желтков, путаясь в связке ключей перед дверцей сейфа, отвечал отрывисто:

– Приезжают? Пусть приезжают, пусть посмотрят… Василь Григорьевича вызвать? Конечно, вызвать. Так он, если захочет опять окажется на больничном. Ветеран. А мне до «ветеранов» не дожить – здоровья не хватит…

– Да, Петь, – как будто, между прочим, заканчивал милицейский начальник, – в Кадыкчане сейф в универмаге раскурочили. Надо выезжать. Местный опер в машине…

Желтков опять пробирался через толпу персонажей уголовных дел, раздавая по пути обещания принять во внимание их «пустые хлопоты». Водитель «канарейки» и сопровождающий инспектор угрозыска посмотрели на Желткова так, будто он прямая причина лишения их тихого ужина в кругу семьи.

В кругу своей семьи Петька Желтков очень редко ужинал, обедал и завтракал. На этой приполярной территории его главной обязанностью были… Перед государством – круглосуточная работа без предъявления каких-либо претензий за свои напряги. Перед семьёй, вообще – добиться худо-бедной жилплощади, устроить сына в детсадик, а жену на работу, оставлять ползарплаты на сберкнижке. Перед сыном, в частности – сходить с ним раз в месяц в местный клуб на детский сеанс, и раз в полгода – побродить по ближней тайге. А так всё: вжиг-вжиг- поворот, как на трассе бобслея.

Через месяц, примерно – вспышки на солнце, что ли, прекратились – волна криминала пошла на спад. Желтков уже безвылазно просиживал в своём кабинете, порой до полуночи. Печатал на убогой «Украине» процессуальные бумажки. Сам перед собой справедливо понимая, что, может быть, в этом криминальном извержении он много не раскрыл и не раскроет, но хотя бы успел оформить в полагающемся формате преступное событие.