Валерка оглядела одноклассников, улыбнулась. И пошла, закинув сумку за плечо.

– Короче, мы тебя предупредили, – сказал вслед Киселев.

Дома Валерка размахнулась и с порога запустила сумку в угол. Врубила на полную мощность металл и под бешеную музыку, надменно глядя в зеркало, рисовала до висков черные тени вокруг глаз, фиолетовый румянец на щеках, натягивала кожаные браслеты с шипами, куртку и обрезанные перчатки, обматывала вокруг шеи холодную цепь…

Она шагала по вечерней улице, сунув руки в карманы, нагло, с вызовом заглядывая в лица прохожих…

Параллельно, чуть сзади, двигалась белая «восьмерка». Четверо парней курили, внимательно наблюдая за Валеркой.

– Не торопись, Боб, – сказал загорелый водителю.

– Бросьте, мужики, – нервно засмеялся сидящий сзади. – Собирались же в «Арбат». Там и снимем…

– Успеем, – глянул Боб на часы. – Забавно ведь.

– Лично я чувствую себя оскорбленным, – сказал загорелый.

– Солидарен, – сказал каратист.

Валерка свернула в переулок, Боб повернул следом.

– Нет, мужики, без меня! – Парень, сидящий сзади, не выдержал, попытался выбраться из машины, каратист и загорелый удержали его, в салоне началась веселая возня. – За пять минут удовольствия десять лет на нарах!

– Да ничего не будет! Поиграем немного и отпустим.

– Ты хорошо о них думаешь, – сказал загорелый. – Отряхнется как курочка и дальше пойдет…

Они втащили упирающуюся Валерку в уже знакомую ей комнату. Отпустили и расступились на шаг, нервно, азартно посмеиваясь. Загорелый сел напротив в кресло, закинув ногу на ногу, неторопливо прикурил.

– Ну что? – спросил он. – Сегодня обойдемся без подруги Маши?

Валерка рванула в одну сторону, в другую – парни сторожили каждое ее движение, толкали друг к другу. Она прижалась спиной к стене, затравленно озираясь.

– Понимаешь, деточка, – менторским тоном сказал загорелый, – существуют какие-то элементарные правила игры. Хочешь покататься на красивой машине – плати. Или уж не садись…

– Отпустите меня!.. Вы!.. Ну, ты, отойди, вообще! – металась Валерка между парнями. – У меня отец в милиции работает, понял? А-а-а!!! – вдруг истошно завопила она.

Парни весело, с удовольствием смеялись. Загорелый, не вставая, врубил магнитофон на полную громкость, заглушая крик.

– Сама или помочь? – Каратист взялся за молнию у нее на куртке.

Валерка с силой ударила его головой в лицо и бросилась к двери. Боб поймал ее за цепь и рванул к себе, намотал цепь на кулак, так что звенья врезались в горло.

Парни перестали улыбаться. Каратист вытер кровь с губы.

– Ах ты, сучка… – медленно протянул он.

Двое прижали Валеркины руки к стене, и каратист стал не торопясь, сильно, умело бить ее по лицу, в живот. Валерка уже не сопротивлялась, только плакала от боли и бессилия. У нее подогнулись ноги, ее рывком подняли и поставили на место.

– Хватит, Алик, – сказал загорелый. Он встал и, не выпуская сигарету изо рта, щуря глаза от дыма, неторопливо принялся раздеваться. Разделся догола и, поигрывая рельефной, тренированной мускулатурой, подошел вплотную.

Окровавленная, растерзанная Валерка слабо попыталась освободиться, ее удержали.

– Ну… ну… – загорелый распахнул на ней куртку, стал одной за другой, растягивая удовольствие, расстегивать пуговки на рубашке, молнию на джинсах.

Валерка, распятая у стены, отворачивалась, закрывала глаза, беззвучно плакала.

Николаев махнул жезлом, и «мерседес» серебристой окраски, нахально срезавший нос соседу, остановился перед патрульной машиной. Водитель, высокий, спортивный парень, вылез из «мерса» и пошел навстречу.

– Старший инспектор Николаев. Почему нарушаете?