– Говард, на какую лошадь ты поставил сегодня? – поинтересовался Остин.

– Тебе известно, мой любимец Принц, – отозвался Говард.

– Но он давно уже не приходил первым, – удивился Остин. – Его лучшие времена прошли.

– Я не могу его предать, когда-то он принес мне кучу денег.

Он нисколько не изменился, подумал Остин. Все та же смесь идеализма с экстравагантностью. Не удивительно, что у него так плохо обстоят финансовые дела. Даже странно, что при его образе жизни он еще полностью не разорен. Но, кажется, это вопрос времени.

– Это было давно, теперь он, наоборот, тебя разоряет, – произнес Остин.

– Верность рано или поздно всегда вознаграждается.

– Что толку от того, если она вознаграждается слишком поздно. Надеюсь, ты не собираешься жить вечно.

– Честно говоря, Дэвид, еще не решил. Взвешиваю разные аргументы.

Гонг объявил о начала забега. Их разговор сам собой прервался, все их внимание оказалось поглощено скачками.

Мимо них пронеслись лошади. Неожиданно для Остина Джерси вскочил с места и заорал вместе с другими возбужденными зрителями.

– Ты видел, Дэвид, Принц на втором месте и идет ноздря в ноздрю с твоим Чемпионом. Мы сегодня выигрываем у тебя, – возбужденно обратился он к другу. – Не спеши, еще много кругов. Принц скоро начнет выдыхаться. Такое уже было. Хочешь пари?

– Согласен: кто проиграет, тот того угощает.

– Идет.

Говард Джерси и Дэвид Остин неторопливо тянули пиво. Дэвид Остин насмешливо улыбался, Джерси же выглядел довольно хмурым.

– Предупреждал же тебя, Говард, не ставь на Принца, – говорил Остин. – Но ты бываешь невероятно упрямым. Мы знакомы с детства, но мне иногда кажется, что я тебя так до конца и не знаю.

– А кто кого знает. Если углубиться, то никто и никого. Это и помогает, например, нам столько лет дружить.

– Возможно, ты и прав. Меня всегда удивляло в наших отношениях одно обстоятельство: я из бедной семьи, стал богатым, а ты из богатой семьи стал бедным. – Эта мысль владела Остиным давно, наполняла его гордостью, но только сейчас он осмелился ее высказать.

Джерси покосился на друга.

– Так получилось. Я до сих пор не понимаю, куда я просадил столько денег.

– А я очень даже понимаю. То, что случилось сегодня, характерно для тебя. Ты неукоснительно следуешь принципам, которые сам же и придумываешь, даже если они самые нелепые и вредные. Скажи, только честно, у тебя остались еще деньги?

– Не беспокойся, заплатить за нашу выпивку у меня хватит.

– А дальше?

– А дальше, что-нибудь судьба подбросит. Не оставит же она без средств существования такого милого человека, как я.

– Однажды она может от тебя отвернуться.

– Вот тогда и станем горевать. Кстати, я хотел тебя спросить: по телевидению прошел сюжет, что ты заключил договор с этой входящей в моду русской манекенщицей Анжелой Хрусталевой? Это так?

– Репортеры не врут. Заключил. Хотя штучка она еще та, чем-то на тебя похожа. Никогда не знаешь, что она способна выкинуть в следующую минуту. Но хороша до безумия. В самое ближайшее время собираюсь сделать первую фотосессию с ее участием. Ищу подходящие интерьеры.

– Чего искать, чем тебе мой родовой замок не подходит. Как другу, сделаю скидку.

– А ведь ты прав, как я сам не подумал об этом. Решено. Первую сессию сделаем у тебя.

– Вот видишь, Дэвид, опять судьба мне что-то подбросила. Любит она таких, как я.

День выдался замечательный. Совсем не характерный для Лондона, склонного скорее к дождям, чем к солнцу. Однако сегодня все было по-другому. Абаль проснулась от яркого света, падающего на ее лицо сквозь приоткрытые жалюзи.