– Негритенок? – высоко подняв брови, переспросил Глеб.

– Да, – уверенно подтвердила я. – Но есть второй вариант. Вы уезжаете домой, находите себе другую девушку и живете счастливо и спокойно.

Я вдруг вспомнила, что у меня в кармане лежит горсть карамелек, щедро отсыпанная мажором. Вынула одну, вложила в ладонь Глеба и заботливо сжала его руку в кулак.

– Счастливого пути! – широко улыбнулась ему, развернулась и, пританцовывая, покинула гостиную.

В коридоре за поворотом стоял Егор, смешно надув щеки, и тщетно пытался не рассмеяться. Он молча показал мне большой палец и быстро убежал в кухню – ржать. А я с чувством выполненного долга утопала в свою комнату. Сняла, наконец, надоевший костюм цыганки и приняла душ, с трудом смыв обилие косметики с лица. Надела домашний костюм и вышла к ужину.

Пока спускалась по лестнице, услышала папин голос, о чем-то увлеченно рассказывающий собеседнику. А вот когда ему ответил голос Глеба, оступилась и больно ударилась коленом! Тихонько взвыла, мысленно костеря совершенно невпечатлительного нового жениха на все лады.

– Влада, я слышу, что ты там, – подал голос папа, – выходи, ужин стынет!

Я закатила глаза, нацепила свою лучшую улыбку и появилась на пороге гостиной, где уже был накрыт стол. Мачеха суетилась на кухне, Егор сидел между папой и Глебом, всем видом показывая: «Опростоволосились Вы, Владислава Анатольевна». А новый жених расслабленно и насмешливо улыбался, откинувшись на спинку стула.

Я таких нахалов еще не встречала. Хотя нет, буквально пару часов назад еле ноги унесла. И почему мои мысли без конца возвращались к мажористой персоне?

Подошла к столу, устроилась на свободном стуле и придвинула к себе тарелку.

– Владушка, привет!

Люся вышла из кухни с большой кастрюлей.

– Привет, – радушно улыбнулась я.

С первого дня знакомства Люся настояла, чтобы я говорила с ней на «ты», мол, ей так проще и привычней. Первое время я дико стеснялась и без конца перепрыгивала с «ты» на «Вы», но со временем привыкла.

– Ты уже подала документы в новый университет? – полюбопытствовала Люся, а я быстро опустила глаза.

Подала утром, но на факультет журналистики, а не на юридический, как надеялся папа. И не знала, как признаться отцу, что дочь продолжать его детище не собирается.

– На кого учишься? – тут же проявил любопытство Глеб.

– На юриста, – вместо меня ответил папа, – будет адвокатом.

От затопившего чувства вины перед отцом захотелось вскочить, поехать в университет и слезно попросить перевести меня на юридический факультет. Но Игорь всегда говорил, что нужно следовать своей мечте, а я мечтала стать журналистом. Была и редактором школьной газеты, и все семейные события освещала крошечными статьями, которые хранились у мамы.

Поэтому у меня, как и у нового жениха, было всего два варианта: пережить бурю папиных эмоций и заниматься тем, чем я горела, либо всю жизнь провести на нелюбимой работе. Мне нравился первый.

– Влада – отличница, – с гордостью рассказывал папа.

Тут не поспоришь – училась я действительно хорошо.

– Пару дней еще отдохнет – и ко мне на практику. Глеб, возьмешь ее помощницей к себе. Объяснишь, подучишь.

После папиных слов мне резко поплохело!

– С удовольствием, – растянул Глеб губы в широкой улыбке, но, встретившись со мной взглядом, резко перестал улыбаться.

– Влада – умница, – продолжал нахваливать меня папенька, – учит языки, играет на…

– На нервах, – перебила его, – вышивает, плетет макраме, поет в дУше, выступает в поддержку оленей и состоит в обществе дружбы народов, помогая адаптироваться темнокожим студентам… – с широченной улыбкой перечисляла я, не отводя взгляда от Глеба.