Роуз уже встречала таких путешественников поневоле. Если задуматься, отец Джонсон тоже из них, ведь семья не оставила ему выбора. И хотя считается, что выбор у человека есть всегда, на деле это не так. Отцу Джонсону, чье призвание – служение, намного легче других: он с юности знал, чего хочет, и принял предложенное с радостью. Но что делать, если в дальний путь тебя толкают обстоятельства, которые для тебя невыносимы? Что, если бы ты возвратился с радостью – но не можешь, понимая, что так будет только хуже? Роуз предполагала в прошлом мистера Рамзи какую-то тайну, однако слишком плохо и мало знала его, чтобы судить. И вряд ли узнает. Несколько дней до Александрии – и ее попутчик распрощается и исчезнет навсегда. Уже сейчас Роуз понимала, что ей будет этого жаль.

«Александрия – город, из которого исходит множество дорог, как лучи из солнца. Город маяка и библиотеки, город великого завоевателя, которого давно нет на свете, но память о нем жива. Жива настолько, что, кажется, можно встретить Александра Македонского на одной из улиц, просто повернув за угол. Но те улицы, по которым он ходил, давно перестроены или же обрушились в море, когда землетрясение уничтожило гордые башни и разобрало по камням неприступные стены. И все же это по-прежнему город астрологов, гадателей и заклинателей, город, дышащий мистикой и временем, город, где может произойти все. Как жаль, что мы задержимся здесь всего лишь на день, пока не сядем на корабль, идущий вверх по Нилу; каждый раз, оказываясь в Александрии, я обещаю себе задержаться подольше и не могу. Сейчас мне нужно найти Александра – не того, кто гордо гарцевал на Буцефале перед победоносными армиями, но того, кто умеет затеряться среди людей, обратившись невидимкой. Впрочем, благодаря предложению мистера Рамзи задача стала немного легче».

За день до прихода в Александрию Джеймс спросил у Роуз:

– Что же, вы сразу направитесь в Каир?

Они прогуливались по палубе, что делали каждый день, и с каждым этим днем мистер Рамзи все больше нравился Роуз. Она давно не говорила с мужчинами так свободно, даже со священником не вышло, отец Джонсон был слишком молод и слишком влюбчив, чтобы с ним откровенничать. Поэтому Роуз с радостью воспользовалась обществом Джеймса, дабы избегать Иеремии. Тот, конечно, чрезвычайно расстраивался, подходил при каждом удобном случае, чтобы переброситься парой слов с леди Шелдон, и отходил, бросив на нее взгляд, полный неубедительно замаскированной тоски. Роуз надеялась, что влюбленность отпустит отца Джонсона быстро, да и он сам, будучи разумным человеком, понимал: она ему не пара.

И тем не менее ничто не мешало молодому священнику ревновать к мистеру Рамзи, который украл у него собеседницу.

Джеймс разгуливал по пароходу в своем белом костюме, умудрявшемся оставаться чистым (Роуз подозревала, что исключительно благодаря немногословному слуге с темным, точно дочерна загорелым лицом, который изредка появлялся на палубе, чтобы через некоторое время снова исчезнуть), смешил дам, рассказывал истории. Но основной его спутницей была Роуз, и это сразу поняли. Так происходит в поездках, когда некоторое количество людей вынуждено путешествовать вместе на ограниченном пространстве: все знакомятся, а потом разбиваются на пары или группы, влекомые взаимным интересом. Отец Джонсон нашел себе новую собеседницу, леди Стерджис, которая, будучи женщиной весьма решительной и кое-что повидавшей, просвещала его насчет «настоящей жизни» трубным гласом; ну а Роуз обедала в обществе Джеймса и вела с ним долгие разговоры.