На этом фоне сильно выделялся Николай, не попадавший ни под одно из описаний. Стаж в личном деле солидный, вот только опытный глаз бригадира моментально может определить, фактический он или исключительно на бумаге, хоть и с хорошей, но короткой подготовкой. Николай, ровесник Галины, однозначно относился к числу отлично натренированных. Да ещё и с интеллектом явно выше среднего. Намного выше. Это Галина чувствовала, как и опасность, безошибочно – уж больно привлекала её эта черта в мужчинах. И не то чтобы не было очень умных и неординарных в её окружении. В девяностые, когда всё разваливалось, и инженеры, и учёные нередко оказывались специалистами заоблачного сервиса. Но на дворе уже не девяностые, поэтому классные специалисты были слишком востребованы в своих профессиях. А тут вот такое дело.

Немного подумав над этими неувязками, Галина выбрала из всех возможных вариантов объяснений самый простой. Она решила: пусть он будет шпионом. Почему это самый простой? Да потому, что не следовало за ним никаких действий.

«Ну шпион так шпион, – подумала старший бортпроводник. – Лишь бы трап не выпустил без нужды да жалоб от пассажиров на него не было».

Как в школьном анекдоте: директору учебного заведения сообщают, что его подопечные учинили в школе пьяный дебош, а он спрашивает: «Окна не разбили? Нет? Ну тогда ничего страшного!»

Всё мгновенно меняется по команде «пассажиры». Это для пилотов полёт начинается с установки рычагов управления двигателями на взлётный режим. А для проводников первый ступивший на борт пассажир делает выполнение полёта неизбежным. Сообщивший о начале посадки рамп-агент бегом пронёсся по телетрапу и так быстро проскочил в пилотскую, что можно было подумать, будто он именно от пассажиров и убегает. Хотя, может, так оно и было на самом деле. Недаром пилоты шутят: бронированные двери в их кабине – это демонстрация того, как они, пилоты, боятся пассажиров. И в этой шутке есть доля правды. Ведь, наверное, каждый пассажир – это почти всегда немного иной человек в сравнении с тем, каким он бывает вне салона пассажирского самолёта.

В начале своей деятельности Галина была шокирована тем, что ей порой приходилось выслушивать от людей, которых она обслуживала с должным старанием и максимальной предупредительностью. В какой-то момент уже решила, что заоблачный сервис – это не её. Но потом сомнения развеяла старшая м более опытная коллега, разъяснившая молодой тогда проводнице, что если она будет к пассажиру относиться как к нормальному человеку, то свихнётся уже в первый год работы. Такие размышления, помнится, возмутили начинающую стюардессу:

– А как я должна к ним относиться?

На что получила вразумительный комментарий:

– Человек, который боится летать, ведёт себя не совсем адекватно – и это нормально…

– Но не все же боятся, – перебила Галина наставника.

– Все! – отрезала та и добавила: – Просто не все об этом знают. Так вот те, кто об этом не знают, – самые сложные клиенты. Взрослый самодостаточный мужик ни за что не признается себе в том, что он боится. Поэтому он считает: внутренний дискомфорт, который вдруг у него появляется, как только он поднялся по трапу, вызван чем угодно, только не страхом. А что может вызвать раздражение? Правильно: ты, я, авиакомпания, кресло неудобное, отсутствие места на багажной полке, то, что кофе налили в холодную чашку, и ещё много чего, но точно не элементарный страх полёта.

– И что делать? – обречённо спросила начинающая хозяйка пассажирского салона и будущий ас заоблачного сервиса.

– Всё просто. Тот, кто чего-то опасается, ведёт себя как взбалмошный подросток. Вот и относись к нему соответственно. Ты же знаешь причину поведения подростка и снисходительна к нему, поскольку понимаешь: оскорбляет тебя не он, а бушующие в растущем организме гормоны. Так и с пассажиром: это не он такой, это страх его таким делает.