Алейна покраснела до кончиков ушей.

– Курсант Зилар! – прогремел Мурена. – По-вашему, мы вас в карты разыгрывали? Или на камушках в выбивного?! Вы такие же родственники, как я и Илина Гай.

Данэль обречённо опустил голову. Моя находилась в таком положении с самого момента оглашения. Я чувствовала на себе ЕГО взгляд. Но мне было страшно поднять голову и узнать, что именно он выражает – презрение, злость или разочарование?

– Ну а теперь, – продолжал декан, – самое интересное. – Вот здесь курсант Зилар, сможете побушевать вволю. Разумеется, когда я уйду. – Мурена плотоядно улыбнулся, предчувствуя взрыв наших эмоций. – Каждой паре выделена жилая комната для совместного проживания. Другими словами, вы вместе двадцать четыре часа в сутки. Обмен комнатами недопустим и строго наказывается. Отныне все ваши действия – общие. Будь то тренировки или досуг. Для друг друга вы – преподаватель, который раскроет сильные стороны и дотянет второго до своего уровня, жилетка, в которую можно поплакаться, товарищ, которому можно рассказать о наболевшем, ну и любовник, если будет желание. Это не запрещено.

Ну и общеизвестный факт - все зачёты сдаёте парно. Иными словами, результат будет так же учитываться парный, а не отдельно. Провалит один – значит, провалила пара.

Мурена сиял как древний золотой в библиотеке отца. Он явно наслаждался нашим замешательством.

- Ну а теперь можете расходиться по комнатам. Они все одинаковые, хотя можете обустроить их по-своему, но имейте ввиду, сразу же после окончания обучения или забираете свои манатки, или же они отправляются прямиком на свалку. Всё. Все свободны...

Даже когда декан ушёл, никто не проронил ни звука.

С опаской подняла голову, покосившись в сторону своего партнера. Его глаза сверлили меня. Я никогда не понимала этого выражения – сверлящий взгляд. Но сейчас, глядя на Леона, я поняла. Его взгляд именно сверлил!

Молча, он поднял сумку и направился к самой последней комнате. Мне ничего не оставалось, как идти за ним. Рассматривая его спину, никак не могла представить этого парня своей жилеткой, в которую можно поплакаться. Хотя, сразу в голову пришли не прошенные мысли о сексе, которые с трудом, но удалось прогнать.

«Озабоченная извращенка, - мысленно дала себе подзатыльник.»

Наше жилье состояло из одной комнаты, не имело никаких перегородок и ниш. Большое окно закрывали дешёвые жалюзи, две полуторные кровати разделены небольшой прикроватной тумбочкой. Один большой шкаф занимал половину стены, письменный стол тоже один, но с рабочими местами друг напротив друга. Зеркальный экран занимал почти всю стену, напротив – еще одна дверь – уборная.

Вот и всё.

– Не густо, – подвела итог.

Он промолчал.

Стало совсем неуютно.

– Слушай... – попробовала начать разговор.

Жестом руки он остановил меня на полуслове:

– Давай договоримся сразу, – начал Сельви, бросая сумку на кровать. От его голоса у меня потеплело в животе. Бархат. От чего-то, один лишь звук его голоса успокаивал и придавал уверенность. Он казался родным и знакомым, что было странно, так как уверена – мы не встречались. Но то, что он потом выдал, вывернуло наизнанку и сковало холодом. – По поводу эмоциональной связи – у меня есть девушка, которую я люблю. Вот, собственно, и она, – он достал из сумки самую настоящую, не голограмму, а бумажную фотографию, в тонкой деревянной рамке и примостил её на тумбочке.

На меня смотрела, нежно улыбаясь, миловидная девушка, с тонкими чертами лица, тёмными глазами и каштановыми волосами. Свежа. Юна. Красива. Почему-то захотелось плакать. Тем временем он продолжал: