Когда мальчику было 3 года, мать вышла на работу. Очень болезненно переносил разлуку. К чужим людям всегда относился равнодушно, игнорировал их присутствие. В 2,5 года обратились в коррекционный центр с жалобами на задержку в развитии и трудности в поведении. Там поставили диагноз: ранний детский аутизм и порекомендовали занятия с психологом. По истечении срока занятий, мама осталась не удовлетворенной результатами, и мальчик был переведен в другой частный коррекционный центр. Посещал это учреждение в течение 1,5 лет, но затем мама переоформила его в коррекционный детский сад для детей с отставанием в развитии. Речь у ребенка так и не появилась, понимание речи тоже было ограничено простыми бытовыми инструкциями.

Наблюдался у участкового психиатра, с пяти лет получал сонапакс 50 мг в сутки. Со слов мамы на фоне лечения стал менее беспокойным. По рекомендации психиатра в октябре 2007 был госпитализирован в детское отделение психиатрической больницы для решения вопроса инвалидности. Первое время тяжело переносил госпитализацию, затем привык. Был поставлен диагноз аутизм с глубоким отставанием в развитии и оформлено пособие инвалида детства.

В семье всегда сохранялись напряженные, конфликтные отношения между родителями. Когда мальчику было три года, отец во время конфликта, схватил ребенка и бросился с ним в кусты, где они вместе упали. С этого момента очень долго отмечался страх кустов. Тогда же рефлекторно схватился рукой за землю, после чего ребенок постоянно стал держать указательный палец левой руки в согнутом положении. После аналогичного эпизода на берегу водоема, стал панически бояться воды, из-за чего его в последующем стало трудно купать. Когда мальчику исполнилось четыре года, родители окончательно разошлись и отношений больше не поддерживали. Отец все же интересовался ребенком, мог взять на какое-то время его к себе, но материальной поддержки никогда не оказывал. Помогала его мать, бабушка Аслана по отцу, с которой продолжали жить ребенок с мамой, так как у неё не было своей квартиры.

Перед обращением ко мне вышеуказанная симптоматика сохранялась. Оставался крайне неусидчивым даже на фоне лечения: бегал из угла в угол или по кругу. Мог сидеть какое-то время перед телевизором, предпочитая музыкальные клипы, возиться с маминым сотовым телефоном. Оставался избирательным в еде: не ел молочных продуктов, каш, мяса, супов, салатов, но любил котлеты, картофельное пюре. Предпочитал сухарики, орешки, конфеты. Гигиеническими навыками владел, но был крайне неаккуратен. Сам не одевался и не раздевался. На смену обстановки реагировал бурным психомоторным возбуждением с криками и истерикой. Однако спал как ночью, так и днем, после трех лет хорошо.

При первичном осмотре: внешне мальчик был довольно высоким, но худеньким, кожные покровы бледные, в теле отмечалось выраженное напряжение. Все верхние и нижние молочные резцы были искрошены, практически стерты до десен. Со слов мамы это произошло в результате медикаментозного лечения. Стоматологу показать его не представлялось возможным из-за сопротивления ребенка. Такая же реакция была на парикмахера, поэтому носил длинные волосы. В контакт не вступал, интереса ко мне не проявлял. Избегал зрительного контакта, взгляд большей частью был погружен в себя, смотрел почти постоянно вниз. В поведении был крайне неусидчив, постоянно передвигался по кабинету, внимание привлекалось на очень ограниченное время. Мог взять предложенные игрушки, понюхать, повертеть, а затем выкинуть, мог взять кисточку и, макнув в краску, поводить по бумаге, бросить и начать опять бегать из стороны в сторону или по кругу. Отмечались двигательные стереотипы: раскачивался из стороны в сторону, припадая на левую ногу и издавая характерные звуки: «Дахтум – дахтум». Это была единственная форма речевой активности. На обращенную к нему речь реагировал ограниченно, мог выполнить инструкции типа: сядь, возьми, но тоже не всегда. Мог сам подойти к маме и привлечь внимание, чтобы получить то, что он хочет, обычно её телефон. При этом радостно возбуждался, начинал прыгать, потряхивая кистями рук. В телефоне мог найти музыку, игры, фотокамеру. Пребывание в кабинете вскоре ему наскучило, и он стал тянуть мать на улицу, проявлял нетерпение, настойчивость, которые переросли в крик и истерику.