— Сегодня тебе повезло, — с этими словами аурлиец распахнул ставни, выпуская существо на свободу.

Муха моментально устремилась в сторону хлынувшего в комнату потока свежего воздуха. Итан любил свой дом, и ему не хотелось проявлять жестокость в последний день своего пребывания в родных краях.

Прикрепив подаренное отцом оружие к поясу, Кэр отправился в обеденный зал. Перед подачей завтрака Альберт принес кубок с отвратительной на вид жидкостью. Отпив немного, Кэр понял, что не ошибся. На вкус было так же отвратительно, как и на вид. Под надзором строгих глаз Альберта юный господин осушил содержимое кубка до дна. Остатки похмелья испарились в тот же миг.

Пока Кэр последний раз за долгое время наслаждался фирменным гуляшом семейного повара, Альберт успел добраться до кабинета Кэрила-старшего и уже возвращался обратно. Его появление предвещало доносящееся издали кряхтение. Взгляд Итана упал на стоящие вдоль стены стеллажи, доверху набитые склянками с землей. В свое время отец много путешествовал и старался привезти частичку земли из каждого уголка континента. В ближайшем будущем Кэр надеялся осчастливить отца пополнением семейной коллекции.

Через минуту после первых отголосков в двери появился и сам слуга, в руках которого была стопка небольших рукописей, разложенных по папкам. Предусмотрительный отец уже давно запросил копии личных дел участников экспедиции из церковного архива. Времени до начала церемонии оставалось немного. Альберт принес своему господину курительную трубку с длинным изогнутым мундштуком, и Итан углубился в изучение документов.

Чтобы не терять время, он сразу отложил в сторону папку, на которой идеальным почерком было выведено имя Рэджинальда Хольта. Биографию капитана к этому времени наизусть знал уже любой ребенок, научившийся читать. Репутация, преследовавшая капитана, была известна всем. Поговаривали, что он соблазнил даже дочь самого ректора академии, чем заслужил его презрение. Некоторые считали, что Хольт назвал свой корабль «Отчаяние» в честь эмоции ректора, которую тот испытал, когда ему пришлось подписать согласие о назначении Рэджинальда Хольта на пост капитана.

Покопавшись в бумагах, Кэр вычленил из них папку, посвященную Ионе Форингтону. Биография старика отправилась в ту же стопку, что и капитана. Итан на несколько секунд задержал взгляд на папке с надписью Райан Оглтон. Уголки губ поползли вверх. Этого человека все знали исключительно как Огла. Кэр так привык к этой кличке, что и думать забыл о том, что у него может быть настоящее имя. Также, как и Иона, Огл был старым другом его отца. Несмотря на жуткий внешний вид, в душе он был самым большим добряком из всех, что знал Кэр.

Первым, что бросалось в глаза, был длинный шрам, идущий со лба до нижнего края правой щеки. Когда-то давно Огл получил это ранение во время стычки с морскими разбойниками. Не все моряки выбирали мирный путь, были и те, кто предпочитал заработать себе на безбедную старость пиратством. Столкнувшись с ними в тот день, боцман должен был умереть. Тело судового врача лежало рядом, истыканное стрелами. Однако произошло чудо, и Огл все еще продолжал ступать своими тяжелыми ногами по этой бренной земле, навсегда сохранив на своем лице память о случившемся. Огл не любил обсуждать случившееся в тот день.

Длинную пышную бороду каштанового цвета он намеренного отрастил, чтобы хоть немного отвлечь внимание от увечья. Волосы той же длины покрывали его затылок. В целом внешний вид моряка больше бы подошел медведю, обитающему у подножия шовбурских гор. Несмотря на свои внушительные размеры, Огл был образцом скромности и добродетели. Его вера в Творца была непоколебима. Кэр обожал те дни, в которые боцман был их гостем.