«И чего я вдруг вожусь с этой пигалицей? Взял её и дело с концом.»

Уговаривал сам себя, пока не понял, что Василиса вновь расслабилась получая удовольствие. Надавил своими ногами на бёдра, заставляя шире развести ножки и вошел до упора.

«Какая же она узенькая?»

Наслаждаясь ощущением тесноты ее горячей влаги понял, что она плачет. По нежным щекам бежали слёзы. Она тихо всхлипывала, облизывая соленые губы. И что за чёрт? Ну почему, почему мне хочется ее пожалеть? Поцеловал глазки, носик, щёчки перешел на губы, сам того не замечая как жадно поедал её своими губами. Я начал своё движение бёдрами стараясь не прерывать поцелуй.

– Ммм.

Простонала Василиса и попыталась выкарабкаться из-под меня. Придавил своим весом и пригрозил.

– Отшлепаю.

Девчонка снова округлила глаза.

– Расслабься, так быстрее пройдёт.

А через некоторое время заметил как моя жена рвано задышала, хватаясь за мои плечи руками, увеличил темп и даже смог получить удовольствие от этого квеста. Василиса прикусила губу и вцепилась в мои плечи сжимая меня своими стенками. Мне только этого и надо было. В секунду выстрелил внутри неё. Только спустя мгновение понял, что мы с ней были без защиты.

«Да и плевать. Отец давно ждёт внуков.»

Скатился с жены и только хотел обнять, как понял что она уже спит. Так нежно посапывает своим носиком. Ей сегодня было тяжело. Слишком многое на неё навалилось. Встал с кровати, напялил на себя свои шмотки.

Посмотрел на неё в очередной раз решил оставить её в покое, по крайней мере на сегодня.

Проснувшись, я почувствовала себя растерянной, словно очутилась в незнакомом месте. Глаза ещё не открылись, но я уже осознавала холодную реальность, которая окружала меня. Простыни на ощупь были мягкими, но от этого они не становились уютными, словно сама материя впитала в себя этот неприветливый дом. Моя голова гудела от тревожных мыслей, но прежде чем я успела осмыслить происходящее, дверь в комнату с грохотом распахнулась, и я увидела его – Марата.

– Вставай, – его голос был твердым, но лишенным гнева, просто приказ. Он швырнул мне на кровать халат, и я почувствовала холод ткани, когда она коснулась моей кожи. – У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок. Ты должна научиться быть в этом доме хозяйкой.

Хозяйкой… Я мысленно повторила это слово, которое звучало почти как издевательство. Как я могу быть хозяйкой в этом доме, где даже стены дышат его присутствием, где каждый предмет напоминает о том, кто здесь настоящий хозяин? Но я молчала. Спорить с ним было бы бессмысленно. Мой муж, фактически силком, меня притащил в свою берлогу.

– Я никогда не буду хозяйкой здесь, – прошептала я так тихо, что даже сама едва услышала свои слова. И разве можно быть хозяйкой в собственной тюрьме?

Он продолжал говорить, его голос звучал спокойно и размеренно, словно объяснял что-то само собой разумеющееся:

– На следующей неделе приезжают мои родители. Ты должна научиться быть покорной женой и прекрасной хозяйкой. Это важно.

Он и правда сейчас требует от меня покорности? С его умом всё нормально? Привёз меня к себе, заточил в темницу, а сейчас требует чтобы я подчинялась?