– Но это же не жесткое правило, его ради удобства ввели, чтобы меньше путаться, – парировала я. – Поэтому папа даже поправлять маму не стал, когда она ошиблась, – опасался, что это ее оттолкнет. А у землян имена вообще невообразимые. Хорошо хоть у мамы оно видоизменяется до привычного всем сокращения.

– Она ведь сейчас адиза? – продолжил проявлять любопытство Ми-Лар. – Сколько же ей лет? По внешности сложно понять, но все же и ты, и твой брат уже совершеннолетние.

– Маме четыреста десять, – скрывать информацию я не стала. – Земляне, как и мы, до восьмисот лет могут доживать. Так что она без проблем сможет воспитать еще одного ребенка.

– Это хорошо. Потерять жену раньше срока ужасно. В молодости жить без пары проще, чем в старшем возрасте.

Тут он прав. Близкие отношения оказывают очень сильное влияние на организм. Пока их нет, остается свобода выбора. Можно влюбиться, а если избранник не отвечает взаимностью и перспектив никаких – переключиться на другого. Но после физического контакта с прямым обменом льером это станет невозможно. Ни влечения, ни чувств к другому партнеру уже никогда не возникнет. В общем, как говорит моя мама, атрионы становятся патологическими однолюбами, когда позволяют телам взять верх над разумом.

– Хотя я все равно не представляю, как можно влюбиться в того, кто имеет совершенно не схожий с нашим облик. Мы все, когда узнали, что на «Дизаре» есть такой странный смешанный брак, да еще и с детьми, поначалу думали, что ты и твой брат выглядите как смесь наших рас. И я очень обрадовался, увидев, что в тебе нет ничего земного.

Вот оно. Подтверждение того, что я совершенно правильно скрываю свой второй облик. Кому я нужна в жутковатой для восприятия атрионов земной оболочке? Это только папа у меня с уникально широкими взглядами (впрочем, даже они имеют свои границы), а остальные куда более консервативны. В нашей семье к маме относятся терпимо и с уважением лишь благодаря авторитету, который имеет мой отец. В других семьях настрой иной. Не зря же гайды всех домов, с которыми мы встречались, категорично отвергают саму мысль о возможности сотрудничества с Конфедерацией. Уверена, даже если у Ми-Лара и начнут возникать ко мне какие-то чувства, они тут же исчезнут, едва я покажусь ему в образе человека. Или хотя бы намекну на подобное. Тем более он не гайд. Те могут себе позволить широту мышления, хоть и не всегда желают это делать, а остальные атрионы, которые имеют иную специализацию, мыслят очень узко – фактически за них думает и принимает решения глава дома. Зато исполнительская дисциплина у них на высоте, как и ответственность за дело, которое выполняют.

А ведь я для Ми-Лара сейчас именно в этом статусе – он за меня перед гайдами обоих домов отвечает. Поэтому, едва мой желудок вмешался в наш разговор, решив, что последний прием пищи был неприлично давно, атрион немедленно прекратил расспросы. Нырнул и исчез из виду, а потом появился на берегу и забрался в бот.

Пользуясь его отсутствием, я окунулась еще раз, наслаждаясь ощущением независимости и свободы, а затем перебралась на новое место, где могла впитывать кожей световой поток. За это время Аш-Хори сменил свое положение на небосклоне, оказавшись перед входом в грот. Теперь его лучи проникали внутрь, освещая складывающие стены камни и бликуя в нескончаемых брызгах, а над озерком возникла радуга. И вот вроде ничего необычного, простой эффект преломления света, но… До чего же красиво!

Сама не заметила, как начала петь, вплетая свой голос в равномерный шум океана, в шелест убегающих волн, перекатывающих мелкие камни, и в стук падающих капель. Ловила отраженный звук и дополняла, заставляя воздух вибрировать отголосками.