Сверкнули алые отблески: словно, выйдя из болезненного забытья, включилась автоматика. И удивительное чувство единства с кораблем исчезло. Зато стала падать скорость, корабль с натугой выправился и лег на орбиту.

– Вторая… Гидры… – прохрипел Живодер. Он уже открыл глаза и смотрел на быстро меняющиеся столбцы символов. – Получилось…

– Ты молодец, – просто сказал Мах. – Но больше так никогда не делай…

Остатков топлива хватило лишь на то, чтобы посадить корабль. С этим автоматика, ведомая диспетчерским роботом гавани, справилась самостоятельно.

Объединенные странным сгустком обстоятельств люди ступили на поверхность незнакомого мира.

Огромная туша корабля нависала над ними, заслоняя от дождя. Небо было низкое, свинцовое, и по разбитому бетонолу посадочного поля неслись реки воды. Невдалеке виднелись серые силуэты гор, вершины которых срезали низкие облака. Нигде поблизости не было видно построек.

Да и здоровенный летающий мусорный бак, на котором они прибыли, оказался единственным кораблем в гавани.

Одноглаз удивленно озирался: он никогда не видел дождя. Медленно вышел из-под корпуса, осторожно подставил ладони под крупные капли…

Беглые ассенизаторы уныло сидели на опоре шасси, перебрасываясь взаимными упреками, и сетуя на судьбу.

– Чем живет эта планета? – спросил Мах.

Кло и Дори пожали плечами.

– Вряд ли здесь делают детское питание, – сказал Живодер. – Зато поговаривали что-то про торговлю людьми…

– С какой целью? – произнес Мах.

– Разные варианты есть, – сказал Живодер. – Здесь – Вольные миры. Может, просто работорговля – живая сила везде нужна. А может, и на запчпсти разбирают. Это самое прибыльное дело И рейдеры с охотой приобретают такое ассорти – вечно кому ноги, кому глаза не достает. Ну, а кто побогаче – любят обновить организм свежей печенью и новенькими почками…

– Нам до этого дела нет, – твердо сказал Мах. – Все, что мне надо – срочно выбраться в пространства Конгломерата…

– Что-то ты не договариваешь, Мах, – прищурился Живодер. – Конгломерат – это половина Галактики. Куда ты так рвешься, Мах?

Мах бросил на Живодера пронзительный взгляд и сказал:

– Ладно, тебе я обязан жизнью. Тебе скажу. Мне нужно на Землю.

– Куда?!

Живодер выпучился на Маха, как та земная рыба, которую поднимают с глубины… Камбала, кажется.

Неудивительно: Землей, зловещей Точкой невозвращения в Мирах пугают непослушных детей. Все, что известно об этой планете – то, что туда отправляют обреченных на смерть преступников. Даже координаты Земли не известны никому, кроме узкой кучки посвященных. Это – мрачная тайна Созерцателей, и никому не хочется совать в нее нос…

– Зачем тебе это? – спросил пораженный Живодер.

– Не спрашивай, друг, я не могу ответить, – покачал головой Мах. – Единственное, что я могу сказать: от того, успею ли я вовремя туда добраться, зависит судьба миллионов людей. А может, и целых миров…

– Умеешь ты рассуждать масштабно, – неуверенно хмыкнул Живодер. – Только я не хочу на Землю…

– Ты должен мне помочь.

– Но ведь даже координаты ее никому не известны!

– Мне известны. Все, хватит разговоров. Надо искать ойл…

Мах решительно двинулся вперед, по направлению к какому-то бетоноловому бугру, торчащему из почвы на краю посадочного поля. Только он нарушал пустынный пейзаж, и Мах решил, что где-то там и есть смысл искать людей. Следом потянулись растерянный Живодер, и обалдевший от впечатлений Одноглаз. Кло с Дори так и остались печально сидеть под корпусом корабля.

Бугор оказался крепко сбитым бункером, подозрительно оплавленным и подкопченным сверху. Бетонол вокруг был покрыт густой сетью трещин, почва, спеклась в стеклянистую массу. Мах невольно взглянул в серое небо. Оттуда-то оттуда, надо полагать, с низкой орбиты, лупили из среднего калибра. Слишком слабо, чтобы пробиться сквозь укрепление, но достаточно, чтобы никто не смел и носа высунуть наружу.