Прошли годы, целое десятилетие. В 2002 году стояли мы с Леонидом Ярмольником в помещении атлетического зала моего клуба и азартно обсуждали не касающуюся ни атлетизма, ни физкультуры интересную тему. Ее фоном был радиоканал (кажется, «Европа плюс»), и вдруг мой слух резануло! Я услышал, как тогда, в своем интервью, все в той же «корреспондентской» интонации и манере заданный вопрос: «А чем для вас в повседневной жизни является фитнес?» Я помнил свой ответ. Он звучал: физкультура – как не умыться и зубы не почистить. Я насторожился: голос журналистки, задававшей вопросы, был мне знаком, – и на всякий случай я остановил беседу и сказал Леониду: «Т-с-с». Леонид сразу понял, что я хочу услышать что-то очень важное, и быстро умолк. Голос отвечавшей на вопросы девушки был мне незнаком, но ведущая программы указала на то, что та является «хозяйкой» сети престижных фитнес-центров. Так вот, то ли это было совпадение, то ли за моей карьерой пристально следили конкуренты, но ответ звучал как вызубренный. Только вместо моей «физкультуры!» прозвучало «фитнес!».

Потом, как в телевизионных, так и печатных интервью, мою фразу никто не удосуживался вуалировать или видоизменять. Все спокойно повторяли слово в слово, возможно полагая, что они уже народные. Мне не жалко, я еще придумаю.

Бывать в обществе просто скучно, а быть вне общества – уже трагедия.

Оскар Уайльд

Вспоминая «своих» клиентов (тех, кто приходил на консультацию лично ко мне), попытаюсь воспроизвести в первую очередь мотивы этих посещений и какие-нибудь интересные и исключительные фрагменты общения с ними.

Галина Брежнева – дочь Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, правящего в СССР в период 1964–1982 годов. Она была единственным клиентом в моей карьере, кому я в конечном итоге все же отказал в профессиональных услугах. Наше знакомство с Галиной Брежневой состоялось в начале 90-х годов. Она вошла в спортивный клуб с приемной дочерью Натальей Милаевой (которая была существенно младше по возрасту), присела в холле на диван, с которого лучше видно происходящее внутри атлетического зала.

Меня предупредили о визите, я сразу подошел к ней, и мы познакомились. Было отчетливо видно, что Галина Брежнева искренне застеснялась (для многих это может показаться странным) и все время пыталась перевести разговор на Наташу, которая якобы и желает посещать тренировочные занятия. Но потом, когда про Наташу все было высказано, настал период ее личной, хотя и робкой, но все же заинтересованности в этих экзотических для ее восприятия силовых занятиях.

Надо сказать, что Галина Леонидовна захаживала часто, так как один из ее маршрутов, видимо, пролегал мимо клуба. Диалоги по-прежнему были только у входа в атлетический зал в холле на том самом диване. Казалось, что она как бы пытается привыкнуть к обстановке, к людям, к странному и непривычному для нее климату. На всем протяжении этих встреч была видна какая-то подростковая, не наигранная, застенчивость.

Галина Брежнева была человеком с довольно-таки неоднозначным характером и контрастными поведенческими формами. В ней странно уживались матерая, зрелая мужская сила воли и простоватая глупость, перемешанная с природной житейской находчивостью. Она могла шутить нескончаемо на все темы. Откуда-то по любому случаю доставала из памяти короткие пародии на популярные детские стихи таких корифеев, как Агния Львовна Барто, Корней Иванович Чуковский, Самуил Яковлевич Маршак и Борис Заходер. Видимо, на всякого рода шутки-прибаутки накладывало отпечаток ее филологическое образование. В безобидном, казалось бы, детском стишке у нее проскальзывала не то чтобы пошлость, а тонкий, умело выстроенный намек на нелепость гендерных разновозрастных отношений. Это то мизерное, что можно было сказать или вспомнить о так и не вошедшей в атлетический зал Галине Леонидовне Брежневой.