– Потрясающая картина мозговой активности, – сказал доктор. – Гребни нервных импульсов, охватывающие все отделы вашего мозга, Роджер, запредельны. И кстати, ваша мозговая ткань регенерирует, сдавливая чип!

Я снова почувствовал острую боль в темени.

– Мой мозг убьёт его?

Доктор Альберт резко дёрнул плечами.

– Вот здесь я не уверен. Я увидел признаки увеличения объёма белого и серого вещества, а биочип мешает росту нервной ткани. В местах контакта уже видны тёмные очаги – предвестники скорого инсульта.

– Выходит, Гарри при всей своей, простите за каламбур, узколобости кое-что делал правильно. Моя мозговая ткань регенерирует, и он замедлял процесс, убивая клетки электрошоком, ведь иначе я бы просто погиб от увеличивающегося внутричерепного давления. А что, доктор Альберт, не взять ли и вам скальпель в руки? Вырежете чип и сможете спокойно изучать мой мозг в своё удовольствие?

– Я? – Альберт покачал головой. – Нет. Я не хирург. Я же просто убью вас!

– Очередная безвыходная ситуация! Если не вырезать биочип, он убьёт меня физически, если отправиться к доктору Гарри, он вырежет мне весь мозг и убьёт остатки моей личности! Может быть, есть какой-то студент, да хотя бы ветеринар, желающий попрактиковаться с чипом?

Доктор Альберт мерил шагами комнату и теребил подбородок.

– Установка биочипа – обычная операция, но его удаление – это весьма нетривиальное дело – врачей этому просто не учат!

– Точнее, нет специальных программ, подсказывающих что делать, чтобы вырезать чип, верно, доктор?

– Вероятно, да.

– Но ведь ничто не мешает хирургу придумать их самостоятельно!

Альберт засмеялся.

– Роджер, при всей вашей гениальности, вы до сих пор очень плохо понимаете устройство нашего мира! Чтобы стать хорошим, как вы выражаетесь, хирургом, достаточно оплатить трёхмесячные курсы, прочитать пятьсот страниц учебника и посетить десять занятий, в ходе которых вашему мозгу откроют доступ к библиотекам нейропрограмм. Не ваше серое вещество сделает вас хирургом, а внешний мозг начнёт в нужных ситуациях давать подсказки вашему телу. Но чтобы получить допуск к разделу знаний, именуемому «Нейрохирургия», нужно иметь чуть ли не сотню сертификатов, каждый из которых стоит немалых денег. Я – физиолог. Я был с детства увлечён наукой, поэтому мыслю сам, а не довольствуюсь готовыми решениями от внешнего мозга. Но чтобы стать сертифицированным нейрохирургом, мне потребуется не менее трёх лет повышения классификации и сотня тысяч евроюаней! А чтобы заставить свой мозг понять алгоритмы, по которым я буду оперировать, мне понадобятся годы и годы практики!

– А что – нельзя как-нибудь «взломать» систему?

– «Взломать»? А, пожалуй, я понял: получить неавторизованный доступ. Я читал, что так поступали программисты прошлого. Ничего не платили и в мгновение ока становились инженерами, лётчиками, классными сёрфингистами. Нет! Лавочку давно прикрыли. Сегодня ничего не выйдет. Если кто-то попытается преодолеть системы защиты внешнего мозга, он в лучшем случае будет заблокирован, в худшем лишится и биочипа, и своих собственных нейронов. Кроме того, какой смысл? Доступ к программам позволяет вам делать только то, что умеют эти программы. Биочипы устанавливают каждому младенцу, но затем никогда не удаляют! Даже в случае брака. Уж я-то это хорошо знаю.

Последнюю фразу Альберт произнёс с какой-то горестной усмешкой.

– Неужели нет никакого выхода?

– Есть. Нужно сделать как можно больше тестов и изучить ваш мозг, пока он не погиб от инсульта, – ответил доктор.

Я пристально посмотрел на Альберта – нет, он вовсе не шутил. Для него я был лишь интересной игрушкой, которой нужно вдоволь наиграться, пока не придут настоящие хозяева.