На пиру, разобиженный на всех, он на Атланте и решил отыграться, стал говорить им о том, что темны его помыслы были.

– Он на весь мир зол, даже собственных дочерей в темницах держит, и сам живет, как отшельник на краю земли, ни с кем общаться не собирается.

И поняли боги, слышавшие эти речи, что Зевс не на шутку рассердился. И тогда потребовал он от богини Тьмы Гекаты, чтобы стал Атлант горой каменной и с места сдвинуться не смог, сколько бы ни пытался.

Взглянула Геката пристально на Громовержца.

– Так ты весь мир против себя настроишь, – только и сказала она ему. Но как потом один против всех сражаться будешь?

– Делай то, что говорю, потом без тебя решу, что и как мне делать, – отвечал он на это.

– И не подумаю, – встрепенулся она, – кому может такой обращение понравиться, уж ей точно оно показалось дерзким и вызывающим.

– Это еще почему?

– А потому что он мне нравится, нет в мире более доброго и прекрасного парня, зачем ему каменеть, с кем мы тогда остаться должны?

Не ожидал Зевс такого отпора от нее, растерялся даже сначала, отступил.

– Он не должен травить жизнь близким, – только и сказал тот, кто себя считал выше всех и сильнее.

Но уже тогда он научился властвовать собой, и быстро приходил в себяА потом вместе с Цирцеей думала и гадала Геката, чем мог так прогневить Зевса Атлант.

– Он виновен уже в том, что не рассыпается перед ним в благодарности за то, что не отнял у них мир, – только и могла сказать волшебница, других причин для гнева и на самом деле не было.

– Да жить пытается, у него не спрашивая позволения, да на него не оглядываясь, вот и вся беда.

Она и сама терзалась в догадках. С одной стороны надо было оставаться вместе с Зевсом, куда от него деться. Но она не могла предать Атланта ради него, он не заслуживал этого. Не могла она простить Зевсу властолюбия его дикого и нрава необузданного

Атлант тоже не сидел на месте, отправился он к Прометею, чтобы посмотреть на то, что с ним стало. И увидел он брата, прикованным к скале огромной.

– Кронос, конечно, скотина хорошая, – только и смог сказать он, но сынок его еще хуже будет, – яростно воскликнул Атлант. Молча смотрел на него Прометей. Пока еще ни слова не произнес он в ответ на слова такие крамольные.

Тогда, присев на камень, стал вспоминать Атлант о давних временах. И обратился он к Прометею, чтобы немного отвлечь его от страданий.

– А помнишь, каким был мир, когда царил в нем хаос, – спрашивал он.

– Конечно, помню, – оживился немного Прометей, – а ты не помнишь, что было тогда, когда Кронос пожирал своих детей.

– Но он не от зла это делала, а потому что узнал страшную тайну. Он знал, что один из них должен свергнуть его с престола небесного. И не стал он слушать Гею, а только по зову собственного сердца и действовал. Но она ему твердила только о том, что любыми путями он должен сохранить свою власть.

Напрасно пыталась спастись от его притязаний Фемида. Она стала его жертвой, и тебе это известно не хуже моего.

– Она дала клятву – напомнил Атланту Прометей, что будет с ним бороться и ничто ее не сможет остановить тогда.

– Она стала богиней правосудия у Зевса.

– Хорошо правосудие, ничего не скажешь. Не эти ли двое праведных судей и упекли тебя сюда?, не особенно о чем-то заботясь

– Глупец, наш Кронос, как он мог быть уверенным в том, что боги позволят ему погубить всех его детей. Смерть всегда придет оттуда, откуда ты ее не ждешь.

– Тогда она ушла далеко и не говорила ему о том, что беременна.

– Гея решилась на многое и многим рисковала. Но она сделала то, что больше всего хотела.

Ушла она далеко и беременность свою втайне от всех держала. Она и от мужа готова была отказаться ради грядущего и спасения последнего сына своего, – задумчиво говорил Атлант.