– Я бессмертен, – вырвалось из утробы Атланта.

Тогда позвал Океан мальчика Гермия, сына плеяды. Тот остановился рядом с ними.

– Оторви небо от земли и положи его себе на плечи, – попросил в тот миг Гермий, он говорил так убедительно, словно ему была известна какая-то древняя тайна.

Атлант на глазах у них исполнил все, что от него требовалось. Даже Океан не знал, кто скрывался в оболочке юного создания, а был это сам Зевс, не желавший показываться в настоящем своем обличии. Но кто еще мог возвестить его о том наказании, которое он и заслуживал. Может это будет не так обидно ему вынести, как если бы красовался перед ним победитель.

Бесхитростный Атлант в очередной раз снова обманулся, показал всем, как он силен, могуч. Небо, оторванное от земли, теперь висело над этим миром.

– Не так он и беспомощен, как хотел показаться, – услышали они голос Зевса, хотя вроде бы ребенок перед ними был, а не Громовержец, – пусть вместо бунта и угроз лучше доброе дело творит, свод над нами держит, порадует и богов и людей, коли силен он так и несгибаем. И сросся с небесами Атлант. Так они с Прометеем и оказались в равном положении.

№№№№№№№№№

Вернувшись на Олимп, Зевс рассказывал, как просто оказалось провести и заняться делом его грозного противника.

– Он остался таким же наивным и простодушным, каким был с самого начала, испытания и муки и тьма его ничему не научили. Хорошо, что с ним не пришлось так долго возиться, как с Прометеем, у меня и без того слишком много дел.

На этот раз разозлился даже сам Океан, ставший свидетелем страшного обмана:

– Не страшно тебе с ним тягаться? Он слишком дерзок и суров. Ты не сможешь побороть его, если и захочешь.

Поздно понял Атлант суть всего происходящего. Он не знал, не представлял даже сколько времени ему придется тут провести, что ждет его в дальнейшем, как освободиться от тяжкой ноши. Океан пока оставался с ним, чтобы облегчить его страдания. Но он вскоре должен был отправиться по своим делам, Атлант оставался совсем один.

Вот тогда и появились перед ними сестры Атланта. Молча унесли они его в Гиперборею за сад Гесперид, где и обитали. До сих пор там был только туман, казалось, что никто больше не появится тут, только один Атлант и оставался, но у него появилось свое место в этом мире. Тут всякий смог бы его отыскать и навестить, если будет желание. Но самому титану оно показалось почти могилой. Только боги иногда, чаще Нереиды заглядывали сюда неизменно.

– Нельзя быть наивным и доверчивым, – усмехнулась его жена, – кривые пути всегда короче прямых. В изменившимся мире глупо, даже опасно, оставаться прежним. Что было хорошо прежде, теперь никуда не годится, и в этом есть своя правда.

Жена его была печальна и мудра, но что толку говорить о том, чего нельзя переменить. Только вспомнил с горечью Атлант, как он был свободен и перемещался по миру, куда душа пожелает. Теперь он мог путешествовать лишь в мечтах и снах своих: опускаться на дно морское и подниматься на небеса, но был прочно привязан к земле.. И в этих воображаемых путешествиях, и не было места Зевсу и всем сильным мира сего. Он просто постарался позабыть обо всех, кто был рядом.

Он чувствовал любовь и нежность к этому миру, какой не бывало в его душе прежде. Ему захотелось побольше узнать о том, что было прежде. О том, как раньше был устроен мир, который когда-то он так бездарно потерял.

Прошлое снова и снова врывалось в реальность, а настоящее перестало существовать. Атлант вдруг вспомнил о том проклятом дне, когда плеяды были похищены Зевсом, а он бросил все, и в ярости порвался к Зевсу. Тогда все беды на него и обрушились. Но если бы все было иначе, и он бы победил. Зачем? Разве ему нужно было владеть этим миром? Он и в мыслях этого не держал. Чего же он тогда хотел и пытался добиться? Понять это было невозможно. Для чего нужно было ему в порыве злости подставлять и себя и других?