Сафура-бике наставляла девушек:

– Подумайте обо всём – что будете есть, где будете спать. Запомните: узду нужно вложить в правую руку жениха. Ничего не бойтесь, чаще улыбайтесь, будьте смелыми. Смелых слушается даже невзнузданная лошадь, не то, что джигит.

После завтрака девушки готовились к свадьбе, потом верхом отправились на Кызлар-Тау. Были среди них темноволосые, светлые, как сама Сафура-бике, и совсем уж белобрысые угорки. Бике шествовала впереди, справа от неё ехала Сусылу. Сафура-бике то и дело поглядывала на свою любимицу. В эту девочку она вложила столько нежности и обожания. И теперь выясняется, что лелеяла она этот цветок для сына Мангука. Сафура-бике объяснила девушке, что выбрать следует джигита, который будет стоять по правую руку от хана. Это и есть Биляу, ханский углан. Пусть Сусылу не волнуется, бике будет рядом. Самой Сафуре не пришлось быть в объятиях Мангука, так пусть же её дочь растает в объятиях его сына. Недаром же говорят: женщина в объятиях любимого – что воск в лучах солнца.

Наконец, впереди показалась гора Кызлар-Тау. Народ уже собрался. Девушки увидели джигитов, которые, выстроившись длинной цепочкой, ждали их. Сафура-бике велела воспитанницам встать напротив. И вот началось: парни и девушки сначала разглядывали друг друга, потом стали улыбаться, подмигивать, поигрывать бровями, желая привлечь к себе внимание. Каждый старался угадать свою половину, боясь ошибиться в выборе суженого или суженой.

– Ста невест, как ты просил, у меня нет, а семьдесят набрала, – сказала Сафура-бике подошедшему к ней Мангук-хану.

– Значит, тридцать джигитов останутся обездоленными.

– Для них я велела собрать вдовушек.

– Вдовы – это хорошо! Вдова, как говорят, надо будет – по волоску пройдёт, не оступится, – улыбнулся хан. – Вдовушка и вдовцу – в самый раз будет, – добавил он.

– О нет, если ты говоришь о себе, хану вдова не годится, Мангук-хан.

Сафура-бике не переставала удивлять хана. Ведь она лишь бике, хотя и ханская дочь. По его понятиям, распоряжаться здесь должен был супруг её, Бахрам-бек. Или уж она совсем не подчиняется своему мужу?..

Девушки тем временем уже выбрали себе суженых. Молодые парами пошли к реке. Умывшись, вернулись, держа друг друга за руку. Всё шло своим чередом: девушки вложили уздечки в руки джигитов, сели верхом, и новобрачные пара за парой унеслись в степь.

А вдовы повели женихов в свои дома. Мужчина должен был забрать с собой не только детей невесты, но и всё её добро.

Каждая пара новобрачных получила от Сафуры-бике благословение. От имени покровителя домашнего очага Иная она пожелала каждой молодой семье счастья и благополучия.

Где будут ночевать ускакавшие в степь молодые, что будут есть, – это никого не интересовало. Каждый из новобрачных получил возможность показать, на что способен. Жених узнает, кого выбрал себе в жёны, а невеста оценит деловые качества жениха. Жеребца узнают по зубам, молодца – по делам. Через неделю пары вернутся, и Сафура-бике торжественно заплетёт их волосы в одну косицу, раздаст заготовленное приданое. Возможно и такое, что молодые в первые же дни, проведённые вместе, поймут, что ошиблись и неверно сделали свой выбор. Но так бывает редко. А если и случится, то и жених, и невеста должны будут дожидаться следующей свадьбы.

Как только молодые поскакали в степь, народ, собравшийся на Кызлар-Тау, начал расходиться. Проводив всех, Сафура-бике и Мангук-хан оказались на Кызлар-Тау одни. Бике смотрела вслед удаляющейся молодёжи, и в глазах её поблёскивали слёзы. Она отвернулась от Мангук-хана, желая скрыть их, и махнула рукой своему телохранителю, который собирался сесть на коня, приказывая ему уйти. Увидев это, Мангук-хан тоже отослал своего охранника. И вот они остались вдвоём. И где? – На Кызлар-Тау! – Месте, где с седых времён сарматы с унуками женили своих детей. Эти два народа в сущности уже давно срослись душой, стали одним целым, и всё же родина и земли у них до сих пор разные, каждое племя живёт своей жизнью, по своим законам.