• выявлять и обезвреживать агентуру спецслужб противника и активных пособников оккупантов из числа священнослужителей;

• восстановить связь с агентурой по церковной линии, изучить ее поведение во время оккупации для решения вопроса о дальнейшем ее оперативном использовании;

• особенно осторожно применять репрессии по отношению к тем священнослужителям, которые сотрудничали с оккупантами в силу вынужденных обстоятельств;

• в работе органов госбезопасности не оскорблять религиозные чувства верующих, возобновленные действующие храмы оставлять открытыми лишь в тех помещениях, которые были культовыми до их закрытия;

• добиваться, чтобы «попы были проверенными нашими агентами и руководство приходским советом находилось также в руках нашей агентуры»;

• представляющую интерес религиозную литературу и информацию по конфессиональным проблемам передавать в 3-е (секретно-политическое) Управление НКГБ УССР[222].

Соответствующие изменения были внесены в организационную структуру вторых Управлений-отделов (контрразведывательная работа) Союза ССР, союзных республик и областей воссозданного в апреле 1943 г. Наркомата госбезопасности. В указании № 7 главы НКГБ СССР от 27 мая 1943 г. говорилось, что функция «борьбы с антисоветским элементом» в религиозной сфере возлагается на четвертые подразделения контрразведывательных аппаратов с непосредственным подчинением их начальникам вторых Управлений-отделов. При этом определялся «подучетный элемент по линиям работы»:

• православные (включая обновленцев, автокефалистов, верных грузинской православной и армянско-григорианской церкви, старообрядцев), католики, лютеране;

• мусульмане, буддисты, иудеи и язычники;

• протестантские деноминации (евангелисты, баптисты, адвентисты, пятидесятники), секты хлыстов, молокан, толстовцы, «Истинно-Православная церковь», иоанниты и др.;

• различные теософские и мистические течения, масоны[223].

Изучение религиозной ситуации в Украине занимало не последнее место в профессиональной подготовке сотрудников госбезопасности. На занятиях в Большом зале известного здания на Короленко, 33 (ныне центральное здание СБУ на Владимирской, 33), ведущим лектором на тему «О религиозных группировках и задачах наших органов по борьбе с ними» выступал уже известный читателям «главный религиовед ГПУ» в 1920-х гг., будущий организатор «самороспуска» УГКЦ, заместитель начальника 4-го Управления НКГБ (зафронтовая разведывательно-диверсионная работа) Сергей Карин-Даниленко. Его же привлекали для чтения профильных лекций в Харьковской межкраевой школе НКГБ. Один из руководителей антирелигиозного подразделения НКГБ, И. Богданов, освещал тему «Борьба с антисоветским элементом среди церковников и сектантов, католиков и протестантов»[224].

Для перестройки оперативной деятельности спецслужбы в конфессиональной сфере в соответствии с кардинальным изменением курса церковно-государственных отношений ключевое значение имела директива республиканским и иным территориальным органам НКГБ главы ведомства, комиссара госбезопасности 1-го ранга Всеволода Меркулова от 22 сентября 1943 г. № 84 (с ней предписывалось ознакомить первых секретарей соответствующих комитетов партии). Документ оповещал руководителей-чекистов о состоявшемся архиерейском соборе и избрании Патриарха Московского и всея Руси, а также Синода РПЦ. Информировалось о конкретных решениях правительства и задачах органов НКГБ в «дальнейшей работе по церковникам». Ставились задачи:

• не препятствовать духовенству проводить в жизнь официальные решения по религиозным вопросам, рукополагать и перемещать священников;