Наш дом стоял на яру, на излучине старого, уже высохшего русла вагайского, обзор в обе стороны реки хорошо просматривался. Предполагаю, в старину здесь, у кромки яра, возможно, башня сторожевая выстроена была, то ли ещё какое строение. В конце 60-х годов при копке погреба картофельного, в глине, на глубине двух с лишним метров, отец с братом старшим откопали угол сруба, из очень толстых брёвен сложенного, уже сгнивший изрядно. Брёвна сантиметров шестьдесят в диаметре, не меньше, три венца откопали, остальные вглубь уходят. Подивились, что на глубине строен, да и срубили лопатами по контуру погреба, чтоб не мешался. В те же годы случайно на дворе два ядра пушечных выкопал и вскоре там же ещё одно ядро обнаружил. Ядра чугунные, тяжёлые, в диаметре сантиметров 10—15 были. Мать их гнётом приспособила, капусту, засоленную в кадушках, ими придавливала. В 1970 году, весной, вода большая была, метров на пять поднялась и огород весь затопила. Земли с огорода паводком много смыло, а осенью, когда картошку копали, отец вилами поддел пушку старинную, ржавую, небольшую, около метра длиной. Я просил батю мне в игрушки её отдать, но отец, взвалив её на плечо, утащил в низ огорода, к болотине, где у нас ямы для поливки грядок вырыты. Когда к осени вода с болотины убывала, то мы из ям этих воду для поливки черпали. Вот и сбросил отец пушку в яму, которой уже не пользовались. И нам строго-настрого наказал: «Молчите, никому не говорите, иначе набегут учёные-супостаты, огород весь перероют, вообще без картошки останемся». Много лет с тех пор прошло. Думаю, что до сих пор та пушка в той болотине и ржавеет. А ядра те пушечные дожили у нас до XXI века, по крайней мере, приехав в гости в 2006 году, видел их в подполе среди банок с вареньем. Потом мать в Тюмень переехала, дом сгорел, остатки соседи на дрова растащили, так, наверное, до сих пор те ядра и лежат в подполе, землёй и головёшками засыпанные.

Освоение Сибири, читай завоевание, осуществлялось людьми, пришедшими сюда за тысячи километров, у которых не было представления об истории этих мест, а скорее, они полагали, что никакой истории в этих диких краях не было вовсе. Но татары, ханты и манси могут рассказать, как сюда пришли первые европейцы и что делали. Рассказать о людоедстве, зверствах, пытках и геноциде, о том, что теперь пытаются забыть потомки тех кто убивал и кого убивали. Коренные народы это помнят и поэтому до сих пор стараются держаться от этого подальше и так тщательно отделяют себя от приезжих. И понимание этих причин только начинает осознаваться здравомыслящими современниками.

История завоевания ханства Сибирского от Мюллера, Карамзина, Соловьёва и прочих исторических светил до современников переписывали по многу раз в угоду правящим государственным режимам. «Тот же Герхард Фридрих Мюллер, в 1733 году прибывший в Сибирь в 28-летнем возрасте, описывая сибирские народности, выражает к ним циничную надменность и высокомерие, иногда открытые насмешки и вольное толкование исторических событий, что в свою очередь вызывает недоверие ко многим фактам истории. Освещает многие события в довольно упрощённом виде, есть искажения в трактовке очень важных исторических моментов. В этом есть его небрежность к фактам и незнание исторических истин». Не потому ли первый том его «эпохальных трудов» впервые был издан спустя два века, лишь в 1937 году. Напечатан сей труд с поистине невероятным количеством подмен, фальсификаций и преднамеренных искажений и значительно уменьшенный в объёме в сравнении с немецким изданием Мюллера. В 1941 году второй том Мюллера увидел свет лишь в отрывках, в пересказе академика Фишера. Третий том его трудов был обнародован лишь через 40 лет и в урезанном виде опубликован в 2005 году. Справедливо заметить, что на самом деле первый том «Описания Сибирского царства» был напечатан в 1750 году. По непреложному мнению Мюллера, «сибиряки не являются исторической народностью». И главное (смешное) его утверждение: «…у древней истории Сибири не было прошлого, как нет и большого настоящего». И такого абсурда в книге полно. Недаром Мюллера стали называть в кругу учёных «немецким фальсификатором русской истории». Так отзывались многие историки о Мюллере и его книгах в дореволюционных изданиях, посвящённых Сибири.