Вторая порция подготовительной информации была иного плана – де Витт предоставил объяснение своим разработкам. Специально для орков они были упрощены до предела, а именно – каждый кристалл Дикой Магии генерирует вокруг себя поле искажений строго определенного характера, напрямую связанное с уровнем этого самого кристалла. Эта величина была неизменной по всему миру. Приборы и устройства Генриха позволяли, после определенной длительной и капризной настройки, засечь границы полусферы искажений, которую в простонародье «академиков» звали маревом, и определить уровень кристалла. Рассчитав ширину шага «разведчика-сборщика», де Витт мог проинструктировать его о количестве шагов, которые необходимо было сделать перед началом эффективного поиска. То есть, в версии для орков – мне должны были сказать, сколько шагов сделать перед тем, как начать мацать вокруг себя руками в надежде зацепить кристалл.

И, наконец, зачем это все понадобилось. Мириада не была обычной кучей островов, «загрязненных» кристаллами Дикой Магии. В мареве архипелага было нечто, вполне успешно определяющее незваных гостей и… стреляющее по ним какой-то дрянью, которую кристаллы «Академии» с большим трудом и потерями, записали визуально. Выглядела эта дрянь как маленький искристый кусочек того самого марева Дикой Магии, только в отличии от вопиющей безобидности искажений, была смертельно опасна. Или, правильнее говорить – деструктивно опасна? Этим «снарядам», вылетающим из иллюзий покрывающих острова, было чихать на любую защиту       – они прилетали в цель и взрывались, не разнося последнюю на кусочки, но заражая каким-то быстродействующим воздействием, эффективно переводящим материю и плоть в невесомый прах.

Особую скорбь и урон кошелькам естествопытателей вызывало то, что эти «снаряды» нельзя было обмануть. Они били по всему, что приближалось к мареву Мириады – причем, не промахиваясь… но не моментально после того, как цель преодолевала границы невидимого периметра. Временные интервалы различались, что вызывало среди ученой братии самые настоящие бури споров.

Все, кто собрался на этом острове, были заинтересованы в скорейшем решении этой мировой загадки …с последующим извлечением максимальной прибыли. А вот о неудаче лучше было не думать – ничем хорошим она для «наемных» работников бы не кончилась, в то время, как высокие договорившиеся фракции вполне себе имели план Б – солевую бомбардировку, с помощью которой они надеялись отрезать от Мириады «кусочки» для поглощения.

Без победы уходить никто не собирался.

…или просто делали такой вид. По фразам гнома, в которых слышалось неприкрытое злорадство, миражные снаряды игнорировали все мыслимые и немыслимые типы защит. То-то мне показалось неладным, что тут столько фракций самого разного толка в один союз сплелись. Даже смертного подтянуть были готовы.

***

Чье-то бубнение мешало качаться на волнах нирваны. Я смутно осознавал, что этот покой был мной заработан – тяжким трудом и серьезными страданиями. Лишаться его не хотелось совершенно, но вместе с тем, я четко осознавал, что слышимый мной раздражающий голос не утихомирится, пока я не отрину достигнутое, чтобы вновь окунуться в безнадежный суетный смрад бытия…

КРАК!

Получить во время медитации молнией, что может быть лучше?

Из продавленной собственным задом ямы в песке я выбирался едва ли не в худшем настроении, чем когда в нее залазил. Учитывая, что залезал я туда каждый раз в полумертвом состоянии, истекая кровью от сотен глубоких проколов и порезов…

Электричество есть чистое зло. Особенно если оно срывается с рога перманентно обиженного тобой единорога. Я отогнал соблазнительную мысль выпустить своего питомца где-нибудь в безопасности, чтобы он спокойно пожил несколько лет, и огляделся по сторонам. Ничего не изменилось. Яма в песке, японка-архимаг, смотрящая на меня как на врага народа, и мимопробегавший единорог, смачно чавкающий каким-то выдранным из земли клубнем.