Лейс скривился:

– Ой, па, только не начинай! Ну, какие опять «жена и дети»?

– Так, я не понял: ты собираешься прожить всю жизнь один? – поднял бровь Рамадан.

– А чем, прости, это плохо? Ты же так живешь, – Лейс фыркнул.

– Я не «так живу», – спокойно возразил Рамадан. – У меня есть сын – это ты. А у тебя, кроме меня, никого нету… Неужели ты до сих пор терзаешься из-за прошлого? Забудь, его, Лейс: тебе давно не четырнадцать.

Лейс помолчал, потом невесело хмыкнул:

– Да я и так почти все забыл… По крайней мере, я очень на это надеюсь.

– В таком случае, почему ты не хочешь создать семью? – не сдавался Рамадан.

– Времени нет, – и Лейс пожал плечами.

– Вот как? И чем же таким, прости, ты занят в своём Оксфорде, что у тебя нет времени, чтобы создать семью?

– А ты-то как сам думаешь? – Лейс усмехнулся.

– Ну, ты занимался неврологией… психиатрией… то есть психикой, – Рамадан осторожно подбирал слова.

– Не совсем так, хотя я понял, куда ты клонишь, папа. – И Лейс забавно улыбнулся, показав острые белые зубы. – Спасибо, конечно, за твое волнение обо мне, но я здоров. И даже очень неплохо себя чувствую. – Рамадан почувствовал, как краснеют его щеки. – Скажи, па, а ты веришь в бессмертие? – как ни в чем не бывало продолжил Лейс.

– Что? – Рамадан подумал, что Лейс шутит.

– Понятно, – вздохнул тот. – Ладно… Я расскажу тебе о своей работе, но предупреждаю: пока этот проект находится под секретом.

– Ах, ну да, ну естественно… ну как же иначе-то? – Рамадан иронично покачал головой. Лейс стрельнул глазами в сторону отца и напрягся. – Ну ладно… ну хорошо, извини, – отметив реакцию сына, тут же поправился Рамадан. – Я тебя слушаю… Да не смотри ты на меня таким ястребиным взглядом! Мне правда интересно, чем ты занимаешься, я тебе серьезно говорю.

– Ладно, расскажу, – с легкой обидой повиновался Лейс. – В общем и целом, твой скептицизм, па, мне вполне ясен. Я для тебя мальчишка, который пока не наигрался. Хорошо, пусть так. Пока оставим это. Но прежде, чем мы перейдём к сути дела, позволь мне начать с небольшого вступления… Итак, во все времена существовало такое понятие как чудо исцеления. Как это чудо происходило, ты себе представляешь?

«О, а вот это нечто новенькое», – улыбнулся про себя Рамадан, но, перехватив сердитый взгляд Лейса, решил объясниться.

– Ну, святой или праведник прикасался рукой к страждущему и исцелял его, или же больной сам исцелял себя молитвой, – начал Рамадан. – Когда это чудо происходило, слепой начинал видеть, глухой – слышать, немой – говорить, а парализованный – двигать конечностями. Вот только случалось это не со всеми, а только с избранными.

– Ага, – без улыбки кивнул Лейс. – Так объясняет чудо церковь и все нормальные люди. Это объяснение можно принимать или не принимать, здесь всё зависит от степени веры. Однако примерно лет семьдесят назад учёные смогли объяснить чудо исцеления.

– Иконы просвечивали? – с прохладцей осведомился Рамадан. Ему перестал нравиться разговор, затеянный его сыном.

– Нет, па, не так. Учёные исследовали клетки мозга человека, – парировал Лейс. – Благодаря исследованию десятка клинических случаев и экспериментам учёными было выявлено, что мозг человека гибок и способен менять свою карту под воздействием критических обстоятельств. Обычно это происходило так: получая приказ – или, лучше сказать, определенный код – алгоритм, переданный набором слов или прикосновением, или же собственной волей больного – мозг больного активизировался и лечил поражённый участок тела. Но установить, что именно в организме человека отвечало за этот процесс, до сего дня выяснить не удавалось. Проблема в том, что стороннее вмешательство в мозг часто влечёт за собой роковые последствия или вообще смерть пациента. Над загадкой исцеления, бились много лет, пока в 1982 году английский биолог по имени Ричард Докинз не предположил, что эту функцию выполняет связь генов и мемов.