Мгновение они просто смотрели друг другу в глаза.

– Ты предлагаешь мне стать охотницей? – догадалась Андра, и хотя её голос прозвучал тихо, в нём ясно слышались нотки суеверного страха.

– Если решишься на это, все в нашей организации помогут тебе.

– А если нет?

– Я бы не хотел, чтобы ты приняла неверное решение, – загадочно проговорил Гикори. – К сожалению, но каждому в этом мире приходится принимать одну из сторон, а такие как мы не можем жить, как простые люди.

Охотник сказал это так, что Андра ясно услышала в его голосе скрытую боль, словно он уже пытался жить иначе, но потерпел неудачу.

– Значит, убьёшь меня? – спросила она со страхом и одновременно с вызовом.

Гикори долго и молча смотрел в глаза Андре застывшим ничего не выражающим взглядом, затем, до конца осушив бокал, медленно встал с места и так же медленно, словно растягивая шаги, направился к выходу.

– Обдумай всё хорошенько, – открыв дверь, бросил он через плечо. – Утром я зайду за ответом.

Гикори ушёл, а Андра ещё некоторое время неподвижно сидела, не отрывая от двери напряжённого взгляда, словно ожидая, что кто-то или что-то могли ворваться, чтобы убить её.

Бросив мимолётный взгляд на стол, за которым сидел Гикори, Андра обнаружила, что он оставил на нём все бумаги, и решила посмотреть их как следует. Там оказались не только снимки, что охотник показывал ей, но и фотографии из разных периодов её жизни, начиная с детства. Так же Гикори специально оставил документы, в которых было подробное описание ордена, с какого периода он действует, чем и как занимается. Было ещё несколько фотографий представителей ордена, среди которых она узнала одного человека. На снимке он пожимал руки её родителям.

Андра устало опустилась на стул. Неужели рассказ Гикори действительно правда? Неужели её родители замешаны во всём этом и специально издевались над ней, чтобы сломать и сделать орудием ордена? Это казалось бредом, но слишком болезненным, давящим на незажившие раны в её душе и на теле. Нет, она не может и не хочет верить во всё это! У неё не может быть никаких сверхспособностей, а её родители просто религиозные фанатики! Она не может быть ни оружием, ни охотницей, она человек с поломанной психикой, которому не посчастливилось родиться в нормальной семье. Ничего сверхъестественного, у многих в этом мире схожая судьба… Но, тем не менее, попытки себя убедить не уменьшали боль, а застывший ужас где-то в глубине Андры тихо, но неуклонно твердил, что всё это правда.

Не в состоянии остановить, казалось, вечно льющиеся слёзы, Андра продолжила листать документы и вскоре наткнулась на копию своего свидетельства о рождении, а следующий за ним документ был копией подробной, вплоть до минуты рождения, медицинской выписки из роддома, где она родилась.

Дальше следовала история всей жизни Андры: где и как она училась, чем интересовалась, чем болела, какой по характеру была в детстве. Прочтя это, Андра осознала, что её действительно словно специально ломали и переделывали под определённые интересы, ибо в детстве, хотя сама этого уже не помнила, она была счастливым, любознательным и добрым ребёнком, беспечно радовавшемся всему на свете, но по мере взросления становилась всё более забитой, потерянной и глубоко несчастной. Этот сухой, но достаточно чёткий и недвусмысленный отчёт был составлен, чтобы понять, что её систематически подвергали унижениям и пыткам с целью изуродовать душевно и физически. Описанные до мелочей зверства, её эмоции, крики боли, слова, что Андра говорила или о чём молила, выражение лица, движения, слёзы, привычки, всё это представляло собой хладнокровное наблюдение за подопытным кроликом. И что добавило ей дополнительной боли – по почерку она прекрасно поняла, что отчёт писала её мать.