– Заодно ты больно щёлкнула по носу дутых знаменитостей и, думаю, нажила себе врагов.

– Это тоже мне не по душе. Соревнование ведь было честным, какие могут быть обиды? – легко пожала плечами Никки.

– В том-то и фокус, что ты с блеском победила в не совсем честных соревнованиях, в которых ты не должна была выиграть, – усмехнулся Джерри.

– Ладно, разберёмся с этим потом. Главное – мы поступили, как и планировали! – воскликнула Никки. – Поздравляю тебя, Джерри! О деньгах позаботится Дименс, а мы с тобой можем переехать в Колледж и начать новую жизнь. Робби уже успел разузнать, что мы имеем право занять свои комнаты в Колледже задолго до начала учебного года. Так что – иди и собирай вещи! Завтра мы переезжаем, там и отпразднуем нашу победу. Такси на десять часов утра тебя устроит?

Джерри посмотрел на девочку блестящими глазами и медленно сказал:

– Конечно, устроит. Спасибо тебе, Никки.

Вдруг он опустился на одно колено и поцеловал худенькое запястье со шрамом, лежащее на поручне инвалидного кресла.

И стремглав выскочил за дверь.

Девочка и Пёс удивлённо посмотрели ему вслед.

Утром спокойного завтрака не получилось из-за огромной толпы пациентов в кафе, с искренней завистью поздравлявших обоих победителей с поступлением в Колледж и, конечно, чемпионку Никки с её рекордом. Они едва успели вырваться в парк Лунного госпиталя – попрощаться с Тамми и Томми. Никки даже загрустила, обняв любимую олениху за длинную шею. Она посмотрела вокруг – на деревья, на озеро – и сказала:

– Этот замечательный парк я никогда не забуду…

– Да… – согласно кивнул Джерри, но сам он совсем не грустил, его глаза оживлённо горели. Мальчика уже захватила перспектива близкого переезда в легендарную Школу Эйнштейна.

На парковке их ожидало кибертакси. Большая Тереза помогла загрузить им вещи и сердито велела звонить в случае любых осложнений или проблем. Машина задвинулась в воздушный шлюз, и Никки разволновалась не меньше Джерри.

– Ну всё, поехали, – откинулась она в кресле. – Я так редко переезжала в своей жизни…

Шлюз открылся навстречу Солнцу, и они стартовали. До Колледжа такси летело сорок минут, и всё время Никки не отрывалась от иллюминатора, восхищаясь проплывающими внизу лунными кратерами и, конечно, Землей, где сквозь белые облака просвечивали континенты и океаны. Джерри навел оптический усилитель такси на атлантическое побережье Северной Америки, на которое наваливалась яркая волна океанского рассвета, и показал Никки:

– Смотри, это – Чесапикский залив. Недалеко от него к западу – мой дом… Если он, конечно, у меня уцелеет…

Никки смотрела в окуляр на Землю, и её волосы касались лица Джерри. Отчего Джерри было трудно дышать.

– Мы постараемся сохранить наши дома… придумаем что-нибудь, – сказала Никки, близко-близко посмотрев на Джерри. – Я тоже не хочу продавать астероид с молотка.

Она поерошила свои волосы.

– Эх, уши Волопаса! Забыла покрасить! – подосадовала она.

– Ты разве красишь волосы? Зачем? – удивлённо спросил Джерри, не искушённый в секретах девичьей красоты. – Ты что, на самом деле – не рыжая?

Никки тяжко вздохнула, дёрнула себя за длинные пряди и протянула Джерри пару волосков.

– Я не могу понять их настоящий цвет – они у корней прозрачные, как оптоволокно… – вглядевшись, удивился он.

– Именно, – посмурнела Никки, – видишь ли, я и на самом деле девочка-монстр. Они у меня стали такими… стеклянными… лет с десяти, до этого были просто белокурые. Робби называет это эффектом долгого давления космической среды…

– Если у тебя седые, или стеклянные, или какие-то другие волосы, это ещё не делает тебя монстром, – улыбнулся Джерри. – Не думаю, что из-за этого стоит краситься.