– Тогда надо попытаться понять, почему именно средневековье? Что именно темные могут сделать в прошлом, чего не могут сделать здесь? – выдал очередное предложение Бриз.

Михалыч, по привычке, сидел с прикрытыми глазами, и казалось, не обращал на этот разговор никакого внимания. Этот вопрос, он задал себе сразу после исчезновения Ивана, но ответить на него с полной уверенностью, так и не смог. Конечно, в первую очередь, темные хотели изолировать Ивана для того, чтобы можно было спокойно с ним отработать, не опасаясь поддержки Света. Не зная механизма возврата в свое время, да ещё испытывая постоянное психологическое давление и соответствующую обработку, можно было сломать кого угодно. А если учесть, что Иван понятия не имеет, когда придет помощь и придёт ли она вообще, то расчет темных был вполне логичен. Перед реальной угрозой навсегда остаться в далёком прошлом и потеряв надежду на возвращение, можно на многое пойти. Для этого темным и делать ничего не придётся, как только ждать. Насколько хватит терпения Ивана, Михалыч не знал. Всё зависело от того, как он приживется и устроится, но сладкой жизни, у него там точно не будет. За этим, тёмные наверняка проследят и обеспечат «все нужные» условия.

– В прошлом, в отличие от настоящего, нет нас, то есть той реальной силы, которая могла бы им помешать, – сделал неутешительный вывод, Михалыч.

Ивану насыпали полную миску какого-то кулеша с большим куском мяса. Он с нетерпением взял вкусно пахнущее блюдо, но сразу понял, что есть его нечем. Один из воинов, молча, полез в свою сумку и достал оттуда деревянную ложку. Иван с жадностью набросился на еду, уже не опасаясь никаких подозрений. Человек, бежавший из плена, вряд ли будет отказываться от такого угощения. Быстро выхлебав половину миски, он принялся за мясо, но оно было обжигающе горячим. Не задумываясь, Иван достал выкидной китайский нож и разрезал мясо на несколько частей. Складывая его в закрытое положение, он вдруг заметил, что все воины не сводят глаз с этого странного оружия. Иван тут же пожалел, что так необдуманно воспользовался этим ножом. В четырнадцатом веке, на Руси, наверное, таких «игрушек» не делали.

Он снова достал нож и несколько раз сложил его и разложил, показывая, что это обыкновенная механика и никакого чуда здесь нет. Один из воинов протянул руку.

– Дай глянуть, знать, литовский?

– А то! – не задумываясь, брякнул Иван, налегая на мясо.

Воин вынул свой оселок, и несколько раз провел им по маленькому клинку. Потом, достал свой засапожник и несильно ударил им по китайской стали. Даже со своего места, в отблесках потухающего костра, Иван увидел большую зазубрину. Воин разочарованно усмехнулся и протянул нож назад, но остальным был интересен механизм выброски лезвия. Нож разглядывали по очереди, а один даже пошёл за кузнецом.

После сытного ужина, разговоры потекли более мирные. Слушая эти разговоры, Иван не переставал удивляться схожим проблемам славян четырнадцатого и двадцатого веков. Говорили об урожае и дороговизне железа, о малой плате за труд и тяжелой жизни, но больше всего, его поразило чувство патриотизма к своей земле и преданность своей Вере. Из этих разговоров, он с удивлением узнал, что большая часть русского войска состояла из добровольцев. В основном, это были простые и небогатые люди, которые по зову князя встали на защиту русской земли. Оказалось, что снарядиться на рать в этом времени, было не так просто. Например, на изготовление только одной кальчуги, требовалось около шестисот метров проволоки, которая стоила довольно дорого. Иван слушал и понимал, что его поколение гораздо легковернее и безответственнее, чем эти предки. Его современники по всем параметрам проигрывают этим древним русским, которые без всякого принуждения и по собственной воле, пришли на это Куликово поле. Они хорошо знали цену русской земли, и, наверное, именно поэтому выиграют это самое кровопролитное сражение этого времени.