Я поправил вещевой мешок с платьями графини и, поторапливая Флэйрин, потянул ее за руку к мосту.

***

– Такой, как ты убил мою сестру! – свирепея, процедил тот, что был в вышитой безрукавке.

– Давай, Кресто, аркан! – крикнул седовласый молодому. – Давай! Пока он человек, отволочем его стражникам!

– Я не убивал твою сестру. В шкуре оборотня я вообще не убивал никого из людей! – прорычал Яркус. Если бы у него сейчас было побольше сил, он бы поспорил с ними даже голыми руками, не взирая, что у одного на ремне висел меч. Но сил было так мало, что Борода даже не слишком уверенно держался на ногах.

– Вот как?! Так ты еще и убийца, когда с человеческой мордой?! – вскрикнул тот, что безрукавке, пуская коня так, чтобы отрезать Яркусу путь к лесу.

– Дайте время – я оденусь! – Борода огляделся, снова пытаясь найти взглядом слетевших с него вещмешок. Однако в густой траве его так быстро быль не найти. Если бы эти недобрые люди, он бы нашел по запаху и по собственному следу, немного вернувшись назад.

– Ты и так хорош! Оденется он! – ухмыльнулся седовласый. – Откуда у тебя одежда, волчье?! Зверь ты насквозь!

От брошенной петли Борода не увернулся. Даже не старался, понимая, что ему все равно не выкрутиться. Не имея сил, он не сможет убежать. Оставалось лишь надеяться, что боги помогут и в его тело вернется первородная сила, позволившая ему до последних минут бежать так долго. Не стесняясь воззвать к богам, перед этими нехорошими людьми, Яркус воскликнул:

– Эббел Могучий! Дай мне сил! Прошу тебя, великого небесного воина! О, Наирлесс! Во имя справедливости, помоги мне! Помоги, всем сердцем прошу! – при этом он сплел пальцы знаком Эрнтоол. Сделал это почти так, как учил его этому мастер Лиэдрис из Лойлена, сожалея лишь, что наброшенная петля не позволяет поднять руки выше.

– Он сумасшедший! – рассмеялся парень, державший аркан, делавший свободной рукой вторую петлю. – Мне страшно, не перекинется ли эта эльфийская дурь на меня!

– Ты, что эльф?! – улыбка наползла на лицо седовласого.

– Стражи в городе разберутся, кто он, – хмуро сказал тот, что в вышитой безрукавке и тронул коня в сторону повозки, дожидавшейся на обочине.

– Эй, тише! Я не могу идти! – подал голос Борода, когда его потянули за лошадью. – Тише прошу!

Яркус понимал, чем медленнее он будет идти, тем больше времени будет у него на восстановление сил. Вот только очень не хотелось появляться на дороге раздетым. В таком бесстыжем виде его мало кто видел, а сейчас был риск, что им успеют полюбоваться все верховые, едущие к Торгату.

– Не можешь идти? Пять минут назад ты очень неплохо бежал, а теперь не можешь идти?! – возмутился всадник с седыми волосами. – Сейчас я тебе помогу переставлять лапы побыстрее! – он выхватил из-за пояса кнут.

Плеть засвистела в воздухе, и Яркус вздрогнул от боли, обжегшей спину от плеча. От этой боли в нем начала просыпаться злость. Если не считать детства, то никто и никогда не смел бить его кнутом. Кулаками били, стрелами и мечами пускали кровь, иногда много крови, но кнутом, точно южного раба – не было такого и быть не могло! Злость при этом пришла необычная – особая, звериная. Такая злость, когда нет почти мыслей, и на душе лишь глухая темнота, при этом руки сжимаются в кулаки, и поскрипывают зубы. То ли от этой злости, то ли эльфийские боги услышали его молитву, в дрожащие конечности начала прибывать сила. Пришла она быстро, сначала разлившись по телу трепетным теплом, потом трескучим жаром, от которого вздулись немалые мышцы брата Ионэль.

– Эй! Не смей так! Я не твой раб! – Яркус остановился. Резко. Так что державший его на аркане парень, едва удержался в седле. – Отпусти по-доброму! И поезжайте отсюда, иначе я вас убью!