И у реки срезав лодку пытаться бежать.

И быть единственным выжившим в этой войне,

Но я плюю им в лицо, я говорю себе: «Встать!»

Удары сердца твердят мне, что я не убит

Сквозь обожженные веки я вижу рассвет.

Я открываю глаза – предо мною стоит,

Великий Ужас, которому имени нет.

Сергей Калугин – Последний воин мертвой земли

Перед отплытием солнце стояло высоко в небе, разливая свой свет и даря тепло суровым скалам фьорда.

– Смотри, как радуется море! – Фьярри щербато улыбнулся, указывая на выход из залива, – Видят боги, поход будет удачным!

Эрик сурово нахмурился, но решил ничего не говорить молодому воину.

Жрец Одноглазого вчера, когда Рыжий спросил о грядущем, долго отмалчивался, несмотря на обильные приношения… Но потом старик раскинул руны, вырезанные на небольших костяных пластинках, и объявил всем собравшимся, что будущий набег на земли франков завершится успехом. Но позже, выловив Эрика, помогавшего загружать драккар припасами, жрец отвел его в сторону, и произнес несколько фраз, заставивших крепко задуматься.

– Я не вижу твоего возвращения, ярл, – тихо говорил старик, хмуро сдвинув седые брови, – но боги не явили мне и знака твоей гибели. Хотя для всех остальных эти знамения столь ярки, что я удивляюсь, как вы их не видите…

– Мои люди погибнут? – Рыжий закусил вислый ус, и крепко стиснул руками заскрипевший кожаный пояс. – А я выживу? Но зачем мне такое бесчестье, скажи?

– Это не бесчестье. Боги готовят тебя к чему-то. Видения смутны, но… Мудрый сказал мне, явившись во сне, что ты станешь его последним воином.

– Игг явился тебе… – Эрик разжал ладони, и уставился на них, словно впервые видел. Шрамы, мозоли от весла и рукояти меча… Руки обычного человека. Почему боги избрали его? – Я не могу пойти против воли Высокого. Если ты, старик, не спутал его с кем-то еще…

– Не спутал, ярл, – жрец нахмурился еще сильнее. – Но я не видел твоего возвращения в Хогс-Фьорд.

Рыжий расстался со стариком в странном настроении, подавленном, настороженном и возвышенном. Быть избранным богами, особенно такими, как сам Одноглазый, это не только и не столько почет, но прежде всего – кровь, пот и боль. А уж слова о «последнем воине» всколыхнули внутренний мир норманна, как воду в бадье, скользнувшую в руках нерадивого раба…

Но поход в земли франков был уже объявлен, и откладывать его из-за знамений и знаков было нельзя – жителям Хогс-Фьорда нужно звонкое золото и яркое серебро, добытое в каменных городах изнеженных жителей юга. Иначе можно не пережить зиму – припасов не хватало, а закупить зерно и все необходимое нужно было до осенних штормов…

Тепло и яркое солнце не покидали их все время, пока драккар крался к выходу из фьорда, обходя скалы. Эрик сам стоял у рулевого весла, не доверив этот отрезок пути даже старому кормчему Хёрду. Тот тридцать лет ходил в этих водах, и водил еще корабль старого Орма Рыжего, отца Эрика, но не обиделся на молодого ярла – переупрямить Рыжего было сложнее, чем выиграть спор у Локи.

«Может быть, действительно, обойдется? – думал Эрик, сжимая скользкое дерево до ломоты в пальцах. – Мог же старый ворон ошибиться? Так ярко светит Солнце… Словно летом…»

Северное море встретило их приветливо – волна шла невысокая, и ветер дул с севера, наполняя серые паруса до отказа… Казалось, все будет хорошо.

Эрик приоткрыл глаза, и сморщился от яркого света люм-панелей. Почему-то его корабельный искин всегда выставлял мощность на максимум, пока его хозяин спал. Пират потер лицо ладонями, и душераздирающе зевнул.

– Волосатые ляжки Игга… – он не знал, почему ему в последнее время все чаще стали сниться воспоминания из прошлой жизни, – Боги, ну чего вы от меня-то хотите? Для чего готовите?