Сам Кафка, впрочем, не имел к данному изданию никакого отношения, но некий исследователь мифологии прошлых веков взял да и поставил вопрос о существовании данного человека ребром. Мол, а был ли мальчик? И не был ли он девочкой?

Окончив полагающиеся по должности проверки, контроли и наблюдения, Джек вернулся к себе, с удовольствием отметив, что беднягу Ульриха до сих пор тошнит протухшим соком, и возвращаться в поле зрения Кацмана тот не собирается. Капитан, как и его старпом, были заняты повседневными делами, в том числе, проверкой груза, пропитых Кацманом деталей и подсчетом грядущих люлей в адрес боцмана, его брата, нового члена экипажа и самой космической пыли за бортом.

Пыль равнодушно взирала на несущийся в гиперканале кораблик с безразличием Будды, наблюдающим за копошением человечков на планете Земля. Ну, если допустить реальность Будды, конечно. Некоторые так вот до сих пор сомневаются, а некоторые уже и лайнер строят прогулочный, вроде как, к планете, где и обнаружили следы пропавшего в Нирване бога.

Впрочем, сам Будда при жизни себя считал обычным философом, да и найденные следы напоминали оставленные в спешке отпечатки удирающего босого человечка, изрядно припадающего на левую ногу. Но кого это волновало, в самом-то деле!

Подумав об этом связи с особо лихо закрученным предложением в книге, Джек сдвинул брови и почесал голый живот.

В этот момент дверь каюты распахнулась, и на пороге возник зеленоватый фон Цепеш. Он что-то пробулькал в адрес боцмана, заставив его издать ленивое:

– И чего?

– Ты читаешь на старонемецком? – членораздельно произнес вампир, даже немного отвлекшись от своих проблем. – Ты?!

– Ага, я умею читать – сюрпрайз, упыреныш! – едко отозвался боцман, поплевав на палец и переворачивая очередную страницу. На Ульриха он даже не взглянул.

– Но как ты-то можешь читать Кафку? На немецком!

Лицо вампира покрылось бледными пятнами, которые особенно выгодно смотрелись на фоне зеленоватой кожи.

– Да сам удивляюсь, – пробубнил боцман. – Слушай, хер клыкастый, – беззлобно и немного лениво продолжил он, глядя на стоящего в дверях Ульриха безразличным взглядом, – у меня детство было суровое. И тяжелое, – добавил он. – Когда пришло время идти в школу на моей планете, там были книги только на немецком. Читать я умею только на нем.

Боцман заложил закладку в книгу, потянулся и встал с кровати.

– Шутка, я вообще не умею читать. Это я картинки рассматривал.

Он похлопал вампира по плечу с дружеской улыбкой.

– Это… Там…. – начал заикаться Ульрих, показывая на выход. – Тебя там Док спрашивал.

– Зачем? – удивленно приподнял брови боцман. – У него опять завяли все образцы флоры и ему не на ком испытывать очередную дымящую бурду? О, – озарило его, – так ты от Травкина! А я-то думаю, чего такой зеленый.

Ульрих поджал губы, вздернув узкий, но гордый подбородок.

– Я у него лекарства просил от тошноты. Укачало меня.

– Да ладно? – притворно удивился Кацман, – а я и не заметил.

Издав какой-то шипящий звук, вампир собрался, было, дать достойный ответ невежде, осмелившемуся читать книги на его родном языке, но в этот момент к его горлу снова подкатил противный комок, и бедняга фон Цепеш опрометью бросился в санблок каюты боцмана, припечатав того к стене.

– Эх, молодежь, – потирая ушибленное плечо, произнес Джек, – говорил же я ему, нехер жрать всякое говно.

Сокрушенно покачивая головой, он направился к Травкину. Ульрих остался в пустой каюте, где не было ничего, кроме огромного собрания старых и никому неинтересных книг, примерно на пятнадцати языках, живых и мертвых.