Двадцать пять. Что значит: «Уже было пять лет назад»?!

Мне тридцать. Старость подкралась незаметно. Уныло думаю про себя, что пошёл, страшно представить, четвёртый десяток и, разделывая праздничного гуся с яблоками, тоскливо вторю Добрынину: «У Светки Соколовой день рожденья, ей сегодня тридцать ле-е-ет…»

Запыхавшийся муж, всеми правдами и неправдами улизнувший домой со службы пораньше, торжественно вручил мне огромный букет, чмокнул в щёку и понёсся накрывать на стол. Время «Ч». Начинают подтягиваться гости. Первыми приходят родители. У папы в руках цветы, у мамы – торт и конверт. Говорят, что свечки стоят дорого, поэтому вот тебе деньгами, доченька. Люблю их.

Свекровь, святая женщина, подарила тонометр. Уверяла, что вещь нужная и в хозяйстве пригодится. Я согласно кивнула и отдала его сыну, который крутился рядом, постоянно таская красиво разложенную колбасу из тарелки.

Погрузневший Жорик отказывается пить водку и налегает на коньяк. Его новая жена делает страшные глаза и рассказывает, как они прекрасно отдохнули в Турции. Зовёт с ними на следующий год.

Младшая сестра в бешеных количествах поглощает солёные огурцы и селёдку. Так я узнаю, что скоро стану тётей. Мама плачет от радости, папа – из солидарности.

Не спеша тянутся застольные разговоры, день клонится к закату, сын, налопавшись колбасы и запив её газировкой, заснул в нашей спальне. Ну что ж, юбилей, кажется, удался. Да и жизнь вроде…

А сегодня мне сорок. Я лежу в больнице, очень скучаю по своему дому и тихонько плачу в подушку, стараясь не разбудить соседок по палате…

– Ты чего ревёшь? – пожилая санитарка, неслышно подойдя к койке, легонько трогает меня за плечо.

– Домой хочу… – всхлипываю я.

– Так завтра выписывают уже, не раскисай. Сейчас не о себе нужно думать. Большая уже, а плачешь как маленькая, ей-богу!..

Мне вдруг становится стыдно за свою слабость, я торопливо вытираю слёзы и виновато шмыгаю носом.

– Ну, ничего, бывает. Это гормоны шалят, – успокаивает меня добрая женщина. – Вставай, умывайся, сейчас принесу, уже плачет, слышишь?

Я подхватываюсь и шлёпаю к умывальнику, а в коридоре уже слышны возня, шарканье, скрежет каталок и громкий голос дежурной медсестры: «Так, мамочки, время кормления, разбираем своих!»

Сегодня мне сорок лет. Мир огромен и ярок, жизнь вечна, а я держу в руках свою сбывшуюся мечту – дочь. И у нас с ней всё только начинается…

В общем, теперь у меня двое детей, мальчик и… девочка. С разницей в вечность. Это как, например, бронтозавр видит снесённое им яйцо и такой: «Это что, я таким был? Да ладно! Моя жизнь уже никогда не будет прежней!» И потом ходит задумчивый весь день и сжирает, походя, несколько тонн травы. А теперь представьте на месте динозавра моего сына. То же недоумение и тот же набитый рот – при виде младенца в кроватке.

В принципе, ничего общего между ними быть не должно, кроме наличия родственных связей. По крайней мере, пока младшее поколение не научится ходить и более-менее внятно выражать свои мысли. Однако кое-что, помимо набора общих генов, у них имеется. А именно – желание периодически видеть маму-фею, которая умеет исполнять всё (ну, или почти всё). Надо только сказать заветное заклинание. У дочери оно звучит примерно так: «А-а-а-а-а-а-а-а!!!» При этом тембр, громкость и выразительность зависят от того, что именно требуется от феи. Помыть попу, покормить, просто взять на ручки. Если по каким-то причинам мать задерживается и не сразу выполняет желаемое, громкость заклинания выкручивается до максимального и превращается в ультразвук, который любые феи не переносят. Они либо сразу теряют сознание, либо у них случаются инфаркт и инсульт одновременно. Короче, работает стопроцентно. Желания выполняются быстро, в срок и очень качественно!