– Благодарю Одина за твое благополучное возвращение, – сказал датский конунг. – Сколько кораблей пришли с тобой из Северного Пути?

– Увы, ни одного, – склонил голову Гутрум.

– Ни одного?

– Норвежцы поглощены собственными бедами. В каждой усадьбе, где я побывал, только и разговоров о войне с Харальдом Согнийским.

– Тем более у них есть причина примкнуть к нам и искать новые земли.

– Я приводил им этот довод, но убедить не сумел. За одним исключением.

Гутрум указал на Гейрмунна.

– Это сын Хьёра Хальфссона и Льювины.

– Один из Адских Шкур? – Берси взглянул на Гейрмунна и широко улыбнулся, показав дырку на месте двух передних зубов. – Как тебя зовут?

– Гейрмунн.

– Сколько воинов ты привез с собой, Гейрмунн Хьёрссон?

Гейрмунн ответил не сразу. Сначала взглянул на Гутрума, потом сказал:

– Двоих.

– Полтора, – поправил Гутрум.

Улыбка Берси исчезла в бороде. Глаза конунга сощурились.

– Чтобы примкнуть к тебе, я пошел против отцовской воли, – добавил Гейрмунн. – Поэтому я ничего и никого у него не просил.

Собравшиеся ярлы стояли молча и неподвижно, как зимние сосны. Берси оглядел Гейрмунна с ног до головы.

– Но, как вижу, он дал тебе прекрасный меч, – наконец изрек конунг.

Гейрмунн счел благоразумным не поправлять ко-нунга.

– Этот меч хочет испить саксонской крови.

– Он напьется ею вдоволь, – пообещал Берси, снова улыбаясь. – Он будет купаться в саксонской крови, если пожелает.

Датский конунг повернулся к ярлам:

– Гутрум вернулся, а значит, мы можем готовиться к отплытию.

Берси прошел к трону на возвышении и сел. Трон заскрипел под тяжестью его тела.

– Хальфдан нынче движется из Мерсии к месту, называемому Редингум. Это на реке Темза. Наши корабли войдут в нее и поднимутся до Редингума. Если боги благоволят нам, Хальфдан возьмет крепость саксов еще до нашего подхода. Но на реке наши корабли будут уязвимы. Осберн, что слышно от твоих людей в Танете и Лунданоборге? – спросил конунг у пожилого седовласого ярла с коротким саксонским мечом у пояса.

Пока ярл отвечал, Гутрум наклонился к Гейрмунну:

– Мои люди расположатся в юго-западном углу лагеря. Пойди разыщи их. Поешь, потом отдыхай.

Гейрмунну хотелось подробнее узнать о том, что ждет впереди, но он послушно кивнул и покинул шатер.

Солнце уже село. На лагерь опустились сумерки, кое-где разгоняемые светом костров и факелов. Гейрмунн пустился в обратный путь. Отовсюду слышались крики пирующих воинов, жаждущих войны и захватов.

На краю лагеря глазам Гейрмунна вновь открылось мелководное илистое море с темными «кочками» застывших кораблей. Он свернул на юг, обходя скопления шатров. У костров сидели воины. Гейрмунн всматривался в их лица, выискивая приплывших с Гутрумом. Наконец он заметил Эскила у небольшого костра. Вместе с ним сидело с пару дюжин датчан.

Гейрмунн подошел к нему, спросив, не видел ли он Стейнольфура. Эскил кивнул и молча указал на юго-восток. Гейрмунн поблагодарил его и пошел искать клятвенника.

– Эй, Адская Шкура! – донеслось из круга сидящих возле костра.

Гейрмунн обернулся. Этот грубый голос был ему хорошо знаком.

– Чего тебе, Рек?

Капитан корабля встал, покачиваясь от выпитого эля.

– Ответь-ка мне на вопрос. Мужчины из народа твоей матери – бойцы?

– Откуда мне знать? – вопросом ответил Гейрмунн. – Я не бывал на Бьярмаланде.

Рек обошел сидящих у костра датчан и приблизился к Гейрмунну:

– Я вот все думаю, что ты за птица. Норвежцем тебя не назовешь. Это ясно, как день.

– Довольно, брат, – послышался у Гейрмунна за спиной голос Эскила.

Но Рек не унимался.

– Довольно будет тогда, когда я удовлетворюсь, брат.

– Чем удовлетворишься? – спросил Гейрмунн, не собираясь отступать и уступать.