Призрак шел дальше, поглядывая на спящих торговцев и артистов. Его шаги гулко звенели по каменному полу. В туннеле существовала строгая иерархия. Места у самого входа принадлежали торговцам. За ними располагались разного рода изгои общества, бездомные, бродяги и отщепенцы. Еще дальше – жулье, ворье и беглые личности.

Торговцы больше, чем кто-либо, были заинтересованы, чтобы днем в туннеле не толкались бродяги. Заботило их и поддержание относительной чистоты. Поэтому, едва наступало утро, они с энтузиазмом помогали полицейским очищать туннель от прочих «ночлежников». Воры и беглые сами убирались из туннеля, когда было еще темно. А вот бродяг, попрошаек и проституток приходилось выпроваживать. Они ворчали себе под нос, прижимая к груди пожитки и щурясь на свет. Каждый был готов к очередному дню сражения за жизнь.

Призрак остановился перед очередной нишей под арочной перегородкой, посветил керосиновым фонарем. Здесь уже кто-то спал. Соседняя ниша была свободна. Фонарь Призрака тускло освещал арки перегородок. На полу не было никого. Света его фонаря хватало лишь на пространство вокруг. Дальше была темнота. Отсветы, плясавшие на кирпичных стенах, тоже были призрачными.

Из темноты донеслось шарканье. Призрак шагнул вперед и в свете лампы увидел детскую фигурку, притаившуюся в укромном уголке.

– Здравствуйте, мистер Бхарат, – прошептал мальчишка.

Призрак подошел к нему и достал из кармана спецовки толстую корку хлеба.

– Здравствуй, Чарли, – сказал он, подавая еду мальчишке.

Тот слегка вздрогнул. Ему было куда привычнее получать от взрослых тычки и шлепки. Но хлеб он взял. Глядя на Призрака благодарными глазами, мальчишка осторожно вонзил зубы в хлеб.

Так повторялось из вечера в вечер. Мальчишка неизменно вздрагивал и всегда начинал есть хлеб с осторожностью. Призрак не знал, кто он и где жил прежде. Чувствовалось, что над мальчишкой сильно издевались, и это приучило его остерегаться взрослых. Призрак всегда улыбался ему и говорил:

– До завтрашнего вечера, Чарли. Береги себя.

У Призрака сердце разрывалось, когда он оставлял мальчишку на полу и шел дальше.

Пройдя еще немного, Призрак снова остановился. В этой нише лежал человек со сломанной ногой, которую повредил, упав на обледенелых ступенях ротонды. Призрак вправил бедняге поломанную кость и наложил шину. Сейчас, морщась от едкого запаха мочи и кала, индиец проверил состояние ноги. Шина держалась на месте. По всему чувствовалось, что кость начинает срастаться.

– Бхарат, ты замечательный парень, – пробурчал его пациент.

– Ты ел сегодня? – спросил Призрак, продолжая осматривать ногу.

Молодой человек не отличался особой брезгливостью, но сейчас даже ему стало худо. От Джейда воняло, как из отхожего места.

– Мэгги принесла мне хлеба и фруктов, – ответил Джейд.

– Что бы мы делали без Мэгги? – почти риторически спросил Призрак.

– Передохли бы, сынок. Все до одного.

Индиец выпрямился. Он сделал вид, что вглядывается в темноту, хотя на самом деле пытался глотнуть относительно свежего воздуха туннеля, не зараженного зловонием калеки.

– Твоя нога, Джейд, успешно срастается. Еще пара дней, и, пожалуй, сможешь вымыться.

– Это что же, мне еще два дня… благоухать? – усмехнулся Джейд.

– Боюсь, что так, – ответил Призрак, потрепав своего пациента по плечу.

Призрак двинулся дальше, пока не добрался до самой последней ниши, где обитали они с Мэгги. Ей было шестьдесят два года, и по возрасту она годилась Призраку в бабушки, что не мешало им заботиться друг о друге. Призрак приносил еду и деньги. Каждый вечер он при свете свечи учил Мэгги читать.